100 рассказов о стыковке. Часть 1

В. Ф. Кнор созвонился с В. А. Воронковым, в то время председателем горисполкома города Сочи. При такой протекции место в гостинице «Жемчужная» нам с женой было гарантировано. Светлана тоже отпросилась с работы, правда, ее отпустили только на одну неделю. Мы прилетели в Адлер в самый разгар весны. Все же было хорошо иногда оторваться от всех инженерных, андрогинных и политических проблем, вспомнить о том, что есть другая жизнь, когда можно беззаботно побродить по улицам и набережным, посмотреть кино и посидеть в ресторане или просто поспать.

Однако полностью отрешиться от космической стыковки мне не удавалось. В номере на седьмом этаже с видом на море я по утрам занимался своей любимой мехматовской задачей. Искал решение, которое позволяло сводить удар двух пространственных тел к упрощенной инженерной модели, к простым и наглядным уравнениям. Полученный результат стал одним из кирпичиков в теоретических основах космической стыковки. Завершить их удалось через три года после ЭПАСа. Лучший отдых — это работа до обеда, таким был мой образ жизни в течение многих лет. Светлана увезла в Москву готовую статью, которую журнал «Космические исследования» опубликовал в том же 1975 году.

Мой отпуск еще продолжался, и, оставшись в Сочи один, я еще что?то по утрам писал, чем крайне удивил жену Воронкова, которая как?то заехала меня навестить. Приезжая потом в Москву, она несколько раз напоминала Кнору о поразившей ее сцене: одинокий, еще молодой мужчина, в отдельном номере, в Сочи, сидит за столом и пишет, и не стихи, а что?то математически серьезное. Каждому — свое. Видимо, у нее дома такая картина была непривычной.

Мне так и не привелось познакомиться с ее мужем, хотя пару раз мы разговаривали по телефону, а однажды он прислал свою «Волгу», которая отвезла меня на знаменитую гору Ахун. Один номерной знак и вид председательской автомашины действовали в те годы магически. В шашлычной меня не только накормили отличным мясом и напоили отборным вином, но и отказались выставить счет. К тому же, директору эксклюзивного общепита так понравилась моя техасская шляпа, что он предлагал мне за нее любые деньги. «Ковбои своей головой не торгуют», — гордо ответил я. На специальном внутреннем вкладыше было написано: «Put it back, it belongs to Vladimir Syromiatnikov» («Положи ее обратно, она принадлежит Владимиру Сыромятникову»). Мне еще не раз приходилось удивлять публику своей ковбойской шляпой и на Балтийском море, и в Сибири, и даже на Сорочинской ярмарке, где за мной бегали и взрослые, и ребятишки, спрашивая, где можно купить такую. Я гордо отвечал: «В Тексасе».

Несколько лет спустя Воронкова арестовали. Он проходил по знаменитому «медуновскому» делу, которое «раскручивал» Ю. В. Андропов.

Еще в Сочи мы со Светланой познакомились с одной симпатичной молодой парой из Тбилиси. До этого мне никогда не приходилось бывать в Грузии и вообще в Закавказье. Татьяна и Алик Михайловы пригласили меня на пару дней к себе. Первое посещение Тбилиси тоже стало незабываемым. Оттуда я вернулся в Москву 11 апреля, накануне Дня космонавтики.

Начало апреля, этого космического месяца, принесло еще одну неприятность: 5 апреля стартовал очередной корабль «Союз», который так и не получил своего порядкового номера. У ракеты–носителя не отделилась третья ступень, и только благодаря системе аварийного спасения В. Г. Лазарев и О. Г. Макаров избежали гибели. Вход в плотные слои атмосферы был очень тяжелым, аварийным. Перегрузки достигали почти предельного уровня даже для тренированных людей. В эти минуты наши мужики приготовились к худшему. Приземляясь парашют зацепился за деревья на склоне Алтайских гор, где?то на границе с Китаем, поэтому после посадки тоже могло произойти что угодно. В конце концов все закончилось благополучно, и через сутки экипаж эвакуировали на вертолетах.

Авария безымянного «Союза» доставила немало неприятных минут руководителям советской пилотируемой программы, в первую очередь директору ЭПАСа Бушуеву, которому в очередной раз пришлось оправдываться перед международным космическим сообществом и объяснять, что система разделения третьей ступени в модернизированной ракете–носителе, примененной в ЭПАСе, лучше старой, отказавшей в последнем полете.

С конца апреля центр активности по подготовке полета по совместной программе ЭПАС переместился на космодром Байконур. К этому времени там уже находились оба «Союза», предназначенных для международного полета. Вовсю шли электрические испытания всех систем.

К заключительной фазе подготовки подключились космонавты и астронавты. Для полковника Леонова эти события стали хорошим поводом напомнить о себе для получения очередного воинского звания. Стаффорд уже имел звание генерала ВВС США. «Что ж мне теперь, — резонно говорил космонавт, — придется подчиняться в космосе американцу?» «Ничего, — успокаивали его находчивые начальники, — советский полковник не ниже американского генерала». Леонов стал генералом только после полета.