100 рассказов о стыковке. Часть 1

В мае на полигон отправились основные и дублирующие экипажи. Американские астронавты попали на Байконур впервые. Представляю, с каким интересом они совершали свою первую короткую поездку, как смотрели на «стартовую площадку социализма» буржуазные профессионалы, посвятившие себя освоению космоса. Они увидели то место, откуда начиналась космическая эра, стартовал спутник и полетел на орбиту Гагарин, где протекал завершающий этап других великих проектов Королева.

На Байконуре всем космонавтам и астронавтам дали возможность побывать на своих будущих рабочих местах, внутри кораблей, прикоснуться, так сказать, к космическому штурвалу. Думается, что это тоже была важная миссия, составная часть длинного пути в космос.

С 12 по 17 мая на космодроме работали связисты, специалисты смешанной группы РГ4. Они проверяли средства и режимы связи между кораблями, в том числе электрические разъемы и кабели, которые мы установили для них на АПАСах, обеспечив таким образом проводной электрический интерфейс. Мы их не подвели.

Следом за инженерами на Байконур отправились руководители проекта; 18 мая туда прибыли оба директора — Бушуев и Ланни, заместитель администратора НАСА Дж. Лоу и другой мой старый знакомый, А. Фраткин. Переночевав на площадке № 17, в резиденции космонавтов, высокая выездная команда успела за один день посетить все «places of interest» (интересные места) на нашей доброй «двойке». Там, в старом МИКе (монтажно–испытательном корпусе) и новой «американской» пристройке готовились к полету «Союзы».

Вернувшись в Москву, руководители ЭПАСа провели последнюю пленарную встречу, главной темой которой стала так называемая проверка (ревю) предполетной готовности. Председательствовали на заседаниях Дж. Лоу и академик В. А. Котельников, вице–президент АН СССР. Здоровье президента Келдыша в это время ухудшилось. Мстислав Всеволодович не смог принять участие в завершающей части проекта, который он так успешно инициировал и активно поддерживал все эти годы.

Оба директора сделали обзорные сообщения о проделанной за четыре года совместной работе и статусе программы, о подготовке кораблей, готовности экипажей и наземного персонала к полету. Они отметили, что подавляющее большинство из всех 135–ти запланированных документов типа ЭПАС и интерфейсных ДВО уже выпущено, а программа отработки практически закончена.

Потом выступили руководители всех рабочих групп. Докладывал тот сопредседатель, который не выступал на промежуточном рассмотрении в октябре 1973 года.

В. Тимченко, руководитель РГ1, детально доложил о совместимости кораблей в целом, о тех основных разделах работ, за которые отвечал его группа, о полетных операциях, включая орбитальную баллистику, и, конечно, об управлении полетом из обоих ЦУПов, о тренировках экипажей и наземного персонала управления и, наконец, о научной программе.

Докладывая о навигации, об управлении ориентацией и другими маневрами кораблей, В. Легостаев, руководитель РГ2, в очередной раз отметил потенциальную проблему, связанную с реактивной системой управления «Аполлона». Оба сопредседателя заверили в том, что включение двигателя в сторону «Союза» будет строго ограничено. Осенью 1973 года мне пришлось возвращаться из Хьюстона в Москву и отчитываться за отработочные испытания за двоих. На этот раз наступила очередь Б. Уайта. Тезисы выступления мы подготовили совместно. Нам было о чем докладывать. Уайт подчеркнул, что в проекте ЭПАС системы стыковки оказались единственными, которые создавались заново, что называется, с нуля, и теперь подготовлены к полету. В каждой «отдельно взятой стране» и совместно, общими усилиями, инженеры и рабочие проделали огромную работу. Весь план был выполнен полностью и в заданный срок. Докладывая в целом в течение 40 минут, он остановился также на последних проблемах, на работах над направляющими штырями американского АПАСа. Заключительный вывод о том, что мы готовы к полету, звучал убедительно.

Б. Никитин, в свойственной ему манере, очень лаконично, подвел итоги деятельности РГ4. Доклад о подготовке всех радиосистем, приборов и кабелей связи занял всего 10 минут. Даже проблема безопасности пиротехники при электромагнитных воздействиях, которую многократно и длительно обсуждали в течение последних двух лет, не изменила подход нашего главного радиста.