Абхазская повесть

— А на Псху кто пошел? — Из монастырских кто-нибудь? — продолжал допытываться Строгов.

— Нет. Тут ден пять тому приехал какой-то отдыхающий. Не здешний, из России. Ходил, хозяйство совхозное смотрел, все удивлялся и хвалил, как тут-де монахи работали. А как стемнело, пошел в домик к настоятелю и заночевал там. А утром ушел на Псху. Настоятель провожатого ему дал.

— Кто с ним пошел?

— Да один из схимников. Там в пещерах их много.

— Ну? А кормит их кто?

— Что нужно схимнику-то? Вода да фрухта. Этого там много. А сухарей верующие принесут.

— Разве они там есть?

Нифонт посмотрел на Строгова с удивлением.

— А то как же. На их век хватит!

— Ну, а ты сам на Псху был? — спросил Николай Павлович.

— Бывал. Еще когда монастырь был, хаживал. А в прошлом годе — я уж в мир ушел — позвали меня. Настоятель просил помочь. Груз какой-то переносили. Не знаю, что там было, все тяжелое. В брезентовых мешках уложено плотно, зашито наглухо и плечевые ремни приторочены. Шло нас к перевалу восемь человек, все крепкие да сильные. Дорога туда хоть не дальняя, а трудная. Всю ночь шли. Раньше ходили через хребет, до селения, а в тот раз дошли только до вершины, оставили те мешки на перевале и назад воротились.

— А с грузом кто остался?

Старик пожал плечами.

— Да никто. Мешки в кустах положили, рядом с тропою, ветками прикрыли, посидели, отдохнули, да и назад.

— Да что в них было-то? Неужели не поинтересовался? — с досадой допытывался Строгов.

— Нет. Мне ни к чему, — сказал Нифонт.

— Ну ладно! А теперь скажи, почему ты мне все стал рассказывать про настоятеля и прочее? — полюбопытствовал Строгов.

Старик насупился.

— Почему да почему? Люди они не наши, неладное что-то у них там затеяно. Нам все видно.

— А почему же ты догадался, что я большевик? — продолжал допрашивать Николай Павлович.

Нифонт в ответ хитро улыбнулся.

— Ты думаешь, наш брат ничего не понимает? Давеча, как ты меня спрашивал про то, про другое, я заприметил — неспроста это. Даром, что ли я столько годов на свете живу? Молод ты еще, Николай Павлович, меня, старика, провести.

Строгов рассмеялся.

— Ну вот хорошо, Алексей Иванович. Тогда не будем таиться. Ты вспомни, кто с тобой ходил. И расскажи все, что про Псху знаешь. — Он наклонился к рыбаку: — Может быть, нам с тобой сходить туда придется! Только про наши разговоры и про меня — молчок.

— Что ж я, не понимаю, что ли? — обиделся старик.

Отец Мелитон несколько раз выходил из винницы. Поглядывая на сидевших у парапета и потоптавшись в дверях, он пакачивал головой и, сутулясь, уходил обратно.

Солнце быстро приближалось к горизонту, готовое коснуться потемневшей воды, зажечь ее и после короткой вспышки потухнуть, а Строгов и старик все сидели на камнях и говорили, говорили.

Беседа была интересной. Николай Павлович все время что-то записывал в свой блокнот.

24

Готовясь к допросу Дзиапш-ипа, Чиверадзе внимательно просмотрел архивные материалы, но они не много прибавили к тому, что он уже знал об этом старинном абхазском роде. Роясь в архивах, он наткнулся на эпизод с посылкой дипломатического посольства в Англию и Францию. Случилось это в первой половине прошлого века, во время борьбы горцев с русским царизмом. Посольство было послано изнемогавшими в борьбе западногорскими племенами за помощью. Пребывание посольства в Париже и Лондоне произвело фурор. Французов и англичан, падких на все экзотическое, поразили оригинальные костюмы, серебряное и позолоченное оружие, гордость и восточная вежливость посланцев далекого, таинственного Cavcasa. Газеты были полны описаний черкесов. Государственные деятели Соединенного Королевства, далекие от романтизма и поэтических воздыханий, на одном из деловых приемов предложили делегации признать власть Англии, обещая взамен помощь вооруженной силой и оружием. Плата за помощь была слишком велика, и делегаты вернулись домой, не приняв предложения. Во главе посольства стоял Измаил Баракей-ипа Дзиапш, из абхазского племени убыхов. Потомок этого дипломата, так гордо отказавшегося от покровительства английской короны, ждал теперь вызова Чиверадзе, чтобы решить свою судьбу найти свое место в жизни родного народа.