Адриан ГОЛДСУОРТИ

Подозрительность по отношению к товарищам по службе укоренилась в среде имперской бюрократии столь же глубоко, как и коррупция. Юстиниан предпринял несколько попыток преодолеть ее, прежде всего мешая нормальной для того времени практике продажи должностей, в том числе наместничеств. Несмотря на все усилия императора, успехи носили крайне ограниченный характер. Люди, начинавшие карьеру на императорской службе, ожидали получения больших доходов за счет неофициальных подарков, делавшихся, дабы заслужить их благоволение. Таков, попросту говоря, был порядок вещей, существовавший с тех пор, как мир стоит[586].

Куда более длительное влияние на следующие поколения оказала предпринятая Юстинианом кодификация римского права. В 529 году состоявшая у него на службе группа экспертов-правоведов[587] составила «Кодекс Юстиниана», заключавший в себе все имперские законы и подтверждавший их силу. Законы, исключенные из собрания, автоматически отменялись. Таким образом он заменил все более ранние своды законов, в том числе и тот, что был составлен при Феодосии II почти за сто лет до этого. В 533 году «Кодекс» был дополнен «Дигестами», включавшими в себя краткое изложение постановлений и идей всех крупных римских юристов имперского периода. Другим значительным трудом стали «Институции», предназначавшиеся тем, кто изучал право, в качестве руководства. На следующий год вышло новое издание «Кодекса». Все эти труды были выполнены на латинском языке и в свое время оказали глубокое влияние на развитие права в Европе. Юстиниан также продолжал издавать новые законы или юридические нормы, известные под названием новеллы (многие из них — на греческом языке)[588].

Ни одна юридическая инициатива Юстиниана не оставляла сомнений в том, что законы писаны императором- христианином. По-видимому, он всерьез принимал идею, что, будучи императором, являлся представителем Бога на земле. Если многие его предшественники пытались укрепить единство с церковью, то Юстиниан, безусловно, взял на себя куда более активную роль в определении того, какой должна быть ортодоксальная теология. Предметом основных разногласий по-прежнему являлся вопрос о том, был ли Христос во время своей земной жизни двуедин по своей природе или же обладал двумя самостоятельными сущностями — человеческой и божественной. Второй вариант, сформулированный в определении Халкидонского собора еще в 451 году, стал ортодоксальным положением, которое и пытался ввести Юстиниан. Это вызывало значительное противостояние, и было широко известно, что сама Феодора симпатизировала противникам этой доктрины. И прямые вмешательства Юстиниана, и периодические проявления его непоследовательности в вопросах религии вызывали подозрения у многих церковных деятелей. Это, безусловно, стало одной из причин продолжительных трений в отношениях с папами, хотя свою роль сыграло и нежелание признать равенство папы и патриарха в Константинополе. Однако власть императора не ставилась под сомнение. Юстиниан мог не колеблясь сместить любого епископа, в том числе и папу, и верховного епископа, или патриарха Константинопольского[589].

К тому времени, когда на престол взошел Юстиниан, стало ясно, что основы культуры империи изменились и теперь ее идеология более обязана христианству, нежели классической традиции. По-прежнему кое-кто из известных людей придерживался язычества, но издавна существовавшие литературные жанры, включая повествования о событиях светской истории и многие формы поэзии, исчезали. Философская школа в Афинах закрылась: в какой-то момент группа философов бежала в Персию, чтобы иметь больше свободы для продолжения своих изысканий. Позднее они разочаровались и получили разрешение возвратиться в империю (это оговаривалось в соглашении 532 года между Юстинианом и Хосровом). Книги всех видов стали редкостью. Правильность языка — по преимуществу греческого, поскольку большинство обитателей Восточной империи никогда не ставило латинский язык высоко — перестала играть важную роль в качестве признака подлинной утонченности и образованности. То же касалось и знания Гомера и других великих сочинений языческой литературы[590].

Параллельно изменился и внешний облик городов; то же можно сказать об их принципиальном значении в жизни общества. Прежде общественные дела, церемонии и торговля велись на открытом пространстве в центре города — форуме, или агоре. К VI веку эти виды деятельности стали осуществляться на одной прямой улице — кардо, — по обеим сторонам которой стояли лавки. Со временем такие дороги стали заполняться более или менее постоянной застройкой и выглядеть во многом как базары на Ближнем Востоке. Среди других общественных зданий храмы скорее всего играли в жизни общин главную роль. Театры утратили прежнее значение; общественные бани пребывали в упадке. Роскошь и сложные ритуалы, связанные с посещением бань, перестали быть одним из важнейших элементов цивилизованной жизни[591].