Адвокат на час

Дубровская рисовала на листе бумаги замкнутые линии. Вероятно, опытный психолог нашел бы в ее каракулях глубинный тайный смысл и диагностировал серьезный внутренний кризис, но такого специалиста рядом не было. Неожиданно, как выстрел, звучал вопрос судьи: «У защиты будут какие-нибудь возражения, замечания, ходатайства?» – «Нет, ваша честь!» – подскакивала она, как болванчик на пружинке, и опускалась на место с горящими от стыда щеками.

Уже не в первый раз за этот долгий судебный процесс в ее воображении возникала совсем другая картина. Вот она вскакивает с места и допрашивает очередного свидетеля обвинения. Она разбивает его показания в пух и прах. Обвинитель обезоружен. Лиза не оставляет от первоначальных доказательств камня на камне, а потом приводит ряд убийственных аргументов, и ее клиентку, под громкие овации толпы, освобождают прямо в зале суда. Занавес.

Но это было в воображении. Действительность же казалась куда хуже. Дубровская терзалась одним-единственным вопросом: как поступить? В кодексе профессиональной этики адвоката подобная ситуация разрешалась просто. Если защитник уверен в невиновности своего клиента, он должен сделать все от него зависящее, чтобы его спасти. В этом случае можно пойти даже наперекор воле самого клиента, которому по какой-то причине просто не терпится отправиться в колонию шить рукавицы или валить лес.

Но Дроздова пообещала отказаться от ее услуг сразу же, как только она попробует заявить ходатайство о вызове официантов в зал судебного заседания. Ради истины, конечно, можно было бы перетерпеть и это, но дурацкая нерешительность сковала молодого адвоката по рукам и ногам.

«Я подожду только день, – говорила она себе. – А уж там решу, что делать. В конце концов, мне Анастасия не указ».

Но чем дольше сидишь на скамейке запасных, тем все труднее ввязаться в игру. Наступал новый день, новая неделя, но ничего не менялось. Дело неумолимо двигалось к своей развязке…

Кажется, это случилось в тот день, когда судья должен был объявить об окончании судебного следствия. С самого утра Дубровская находилась во взвинченном состоянии, понимая, что дальше ей отступать уже некуда. Или она заявит о новых свидетелях сейчас, или будет всю свою оставшуюся жизнь кусать локти и орошать слезами обвинительный приговор.

Прозвучал долгожданный вопрос судьи:

– Будут ли у сторон дополнения к судебному следствию?

Ноги стали тяжелыми, сердце испуганно екнуло: «Сейчас!»

В это время дверь в зал судебного заседания тихонько приоткрылась. Заглянул пристав.

– Тут еще один свидетель, ваша честь! Говорит, что его вызывали по повестке, но он не мог явиться.

Судья нахмурился:

– Что еще за свидетель?

Пристав, глядя в повестку, негромко произнес:

– Пирогов Иван Васильевич…

Судья повернулся к прокурору:

– Кажется, это ваш свидетель.

– Так точно, ваша честь!

– Вы собираетесь его допрашивать?

– Конечно, ваша честь! Это очень важный свидетель.

«Еще бы! – с тоской подумала Лиза. – Свидетель, который вобьет последний гвоздь в крышку нашего гроба. Так похоронят последнюю надежду. И надо же было ему прийти именно сегодня!»

– Напоминаю государственному обвинителю, что данный свидетель не допрашивался в ходе предварительного следствия, – проговорил судья. – Есть ли необходимость проводить его допрос сейчас?

– Свидетель был в коме после дорожно-транспортного происшествия, – пояснил прокурор. – У нас не было возможности допросить его.

– Но вы даже не знаете, о чем он будет говорить! – недоумевал судья, словно забота о крепости обвинительных доказательств не давала ему покоя.

– Я предполагаю, ваша честь, о чем пойдет речь, – улыбнулся прокурор. – Подчеркиваю, этот свидетель нам очень важен.

– Ну, смотрите, – пробормотал судья. – Чтобы потом не жалеть.

– Я возражаю, ваша честь! – раздался звонкий голос Дубровской. Оказавшись в центре всеобщего внимания, она опять сникла и принялась путано объяснять: – Нет никакой необходимости в допросе Пирогова. Я полагала, что государственный обвинитель уже закончил предоставлять доказательства. Кроме того, кто может ручаться за правдивость показаний свидетеля, который несколько месяцев провел в коме? Он может быть неадекватен.

– Да он здоров, как бык! – хмыкнул прокурор.

Судья стукнул молоточком, прекращая дискуссию.

– Значит, так, госпожа Дубровская. – В его голосе слышалась ирония. – Суд отклоняет ваше возражение и не собирается препятствовать обвинению осуществлять права, предоставленные законом. Если у вас будут дополнения к судебному следствию, мы вас охотно выслушаем. А пока… Пригласите свидетеля!