Афган. Территория войны

– Петька не шевелится, может, прикидывается, чтобы не стреляли.

– Может, и прикидывается.

– Да, спасибо тебе, – Волков хлопнул Прохорова по плечу. – Если бы ты меня не дернул… и как ты почувствовал…

– Не знаю, почувствовал, и все.

Как только они перестали шептаться, то с удивлением обнаружили, что наступила неожиданная и редкая тишина. Всякие движения прекратились. Каждая сторона наблюдала за лежащим в нескольких метрах от укрытия солдатом. После снайперского выстрела душманам не хотелось попусту себя выдавать. Если парень мертв, то зачем подставляться. Скоро стемнеет, тогда можно добить, если еще жив, и забрать трофеи для доказательства. Наши тем временем ждали подкрепления. Волков зорко смотрел за всем происходящим, а Прохоров одним глазом смотреть уже не мог, поэтому закрыл и второй.

Он представил свое красиво изуродованное лицо, представил, как ассистенты наперебой предлагают ему роли в фильмах самых известных режиссеров, как он сверяет свой график занятости… Вдруг тишину разрубил быстро нарастающий звук «вертушек». Наши! Вместе с тишиной исчезли видения. Душманы тоже себя никак не проявили. До базы добрались без приключений, даже Петьку Оксюкова доставили в госпиталь живого и сразу прооперировали. Врачи сказали, что заживет как на собаке. В общем, жизнь потекла своим чередом.

* * *

Военную операцию назвали удачной. Потерь у отряда, можно сказать, не было, да и вообще – настроение хорошее. Ну, если не придираться к словам, то ровно настолько, насколько оно может быть хорошим на войне. Уже вечером следующего дня офицеры отряда, уплетая за обе щеки свой паек, стали вспоминать мирные советские ужины. Кто первый начал, уже забыли, но «антураж» вокруг деликатесов и их вкусовых достоинств с каждым следующим рассказом приобретал все большую значимость.

– Были мы на съемках в Ташкенте, – начал Прохоров свой очередной рассказ из жизни киношников.

Все замолчали. Прохоров хоть и поработал в кино только год, но историй знал много. Развлечений особо не было, поэтому его рассказы всегда сопровождались ответным вниманием. В отряде знали, Прохоров мечтал стать актером, но в первый год после окончания школы прошел только два тура. Тетка устроила его на киностудию помрежем. За год он успел поработать на двух картинах и съездить в три киноэкспедиции, поэтому считал себя состоявшимся киношником.

На следующий год «опытный» помреж стал поступать на режиссерский, но не дошел даже до второго тура. Осенью его должны были призвать в армию. Афганистан только начинался, родители были в тревоге, тогда и решили – пока учится, все равно где, война и закончится, а там разберемся. Чтобы не рисковать с поступлением, отец подключил свои связи и отправился Прохоров прямиком в военное училище.

Но недаром говорят, чему быть – того не миновать. Едва получив лейтенантские погоны, оказался наш герой в Афганистане. Парень он был хороший, веселый, пел классно, рассказчик дивный, в общем, прижился в отряде Семенова. Вот уже полгода, как офицеры наслаждались его байками.

В наступившей тишине было слышно, как Прохоров, облизнув оставшуюся мясную тушенку с ложки, положил ее в пустую банку и начал свой рассказ:

– Мы снимали в самом Ташкенте. Обычно на съемки привлекают местных руководителей для консультации. Денег им много не надо, а вот оказаться в титрах очень хотелось. Поэтому, наверное, не мы их обхаживали, а они нас. Был в консультантах один милиционер, обеспечивал порядок во время уличных съемок. И вот однажды пригласил он нас в гости. Приехали по адресу, думали цивильный дом, а там узкие улицы и кругом заборы. Такси отпустили, стоим и видим высокую каменную стену, ну прямо как здесь, и маленькую дверь. Вдруг она, как в сказке, открывается, и мы входим в роскошный двор, весь устланный коврами. Стол заставлен всевозможными закусками. На наших глазах повар достал парную печенку и, пересыпав ее семенами кинзы, начал колдовать у мангала. Мариновался и жарился шашлык из печени меньше получаса. Мы не успели насладиться закусками, как на столе появилось великолепное блюдо, запах которого заполнил весь двор. Нежные кусочки…

– Садист, – Волков сглотнул слюну.

– А что, ребята, кто нам мешает завтра устроить шашлычный день? – Семенов подмигнул Прохорову. – Готов личным участием подтвердить сказанное?

– Конечно, – Прохоров оживился, – с утра на базар, все купим, обедать будем шашлыком.

На базаре всегда продавали свежее дешевое мясо, а тут как назло туши висят, а печени ни у кого нет. Наконец один из продавцов сказал, что знает, где взять, и сейчас принесет. Решили не ждать, но прогулка по базару ничего не изменила. Не было сегодня свежей печенки. Чем дольше искали, тем больше хотелось изысканного блюда. Прохоров со своими подробностями всех превратил в печеночных зомби. Вернулись к услужливому продавцу, а он с улыбкой уже протягивает парные внутренности.

В приготовлении шашлыка все принимали участие. Но, конечно, основная задача лежала на Прохорове. Наблюдая за действиями главного повара, Семенов спросил:

– Ты когда-нибудь делал такой шашлык?

– Честно?

– Честно.