Агент на месте

Дрекслер посмотрел на спутниковый телефон в своей руке с выражением шока на лице. «Один из ее телохранителей?»

«Нет. Все они мертвы на месте. Кто бы ее ни забрал, это был человек, не связанный с ее поездкой или с отелем. Все остальные — живые или мертвые — на учете».

«А как насчет камер видеонаблюдения?»

«Похититель был профессионалом. Он избежал камер наблюдения отеля; мы полагаем, что он, должно быть, вошел с крыши. Мы проверили дорожные камеры по соседству, и вот как мы узнали, что имеем дело с одиноким мужчиной. Мы видим, как девушку быстрым шагом ведет одинокий человек. Этот парень не был похож на террориста ИГИЛ. Белый, ростом около метра восьмидесяти, с бородой и в темной одежде. Они направлялись на север пешком, но мы еще не определили, куда они направились».

Дрекслер на мгновение задумался. «Кто бы это ни сделал, он следил за ней во время ее поездки в Париж».

«Мы никого не видели, но мы рассматриваем эту возможность и изучаем ее. Мы просмотрели записи камер здесь, на седьмой улице Тронше, и ничего не обнаружили, но я попросил Фосс и Алларда проверить рестораны, магазины одежды и другие заведения, которые она посещала, находясь в городе. Сейчас мы подключаемся к сетям видеонаблюдения, и я надеюсь, что мы получим что-нибудь в течение следующего часа».

Дрекслер сказал: «Проверьте, нет ли штрафов за нарушение правил дорожного движения в местах, которые она посетила».

Соваж хладнокровно ответил. «Я не знаю, кто ты на самом деле, Эрик, но ты знаешь, что я полицейский. Не нужно рассказывать мне о моей работе».

Швейцарский агент, работающий на первую леди Сирии, ответил: «Вы достаточно знаете о том, кто я. Я человек, который платит вам зарплату. Делай, как я, твою мать, говорю».

Пауза, затем: «Да, месье».

«Человек из ИГИЛ, который был захвачен. Он что-то говорит?»

«Нет. В нем осколки гранаты; он, вероятно, не переживет ночь».

Дрекслер надеялся, что он этого не сделал. Он больше не был полезен для операции, и он не справился со своей задачей.

Французский капитан добавил: «Как я уже сказал, мы постараемся получить что-нибудь в течение часа».

«Перезвони мне через пятнадцать. Найди мне информацию о человеке, который ее похитил!»

«Но».

«Пятнадцать», — повторил Дрекслер, затем повесил трубку.

ГЛАВА 12

После того, как Бьянка Медина рассказала о существовании своего сына, Тарек и Рима Халаби покинули спальню, где проходил допрос, следуя за Винсентом Воландом обратно по коридору в гостиную складской квартиры. Они не разговаривали во время прогулки по коридору, пока не закрыли дверь в гостиную и не заперли ее, и пока Рима не села за кухонный стол и не положила голову на руки, протирая глаза, пока говорила.

«Как мы могли не знать о ребенке?»

Тарек был зол, защищался. Он прошелся по комнате. «Никто не знал. На самом деле, она может лгать, потому что не хочет нам помогать. Просто уловка, чтобы вернуть ее в Сирию».

Рима посмотрела на своего мужа. «Ты видел ее так же, как и я. Эта женщина лгала нам?»

Тарек остановился. Его плечи поникли. «Нет».

«Она была в абсолютной панике», — сказала Рима. «Ребенок настоящий. Ее затруднительное положение реально».

Тарек посмотрел на Воланда, который теперь сидел за кухонным столом напротив Римы. «Месье Воланд, это то, что ваши контакты должны были знать».

Француз покачал головой. «Я ваш человек в Европе. Да, мы идентифицировали Бьянку как любовницу Ахмеда, но это было с помощью электронного подслушивания. Я говорил вам с самого начала, что у нас нет агента на месте в Дамаске. У вашей организации больше контактов внутри Сирии, чем у меня».

Рима сказала: «Вопрос в том, что нам теперь делать?»

Тарек ответил: «Предполагая, что это правда, будет трудно заставить эту женщину работать на наше дело. Она будет рассматривать все, что она делает против Аззама, как прямую угрозу ее ребенку. В конце концов, он, предположительно, знает, где находится его ребенок. Она предаст огласке встречу в Тегеране, и Ахмед может причинить вред ребенку в качестве возмездия».

Воланд сказал: «Конечно, пока ее ребенок находится в Сирии, она не будет добровольно предоставлять нам информацию. Но единственное, чего мы не должны делать, это позволить этой женщине вернуться в Дамаск. Наша операция по ее похищению сработала великолепно. Мы зашли слишком далеко, чтобы сейчас поворачивать назад. Мы найдем способ использовать это».

Рима наморщила лоб. «Каким образом?»

Француз положил руки на стол. «Ребенок ничего не меняет. Мы призываем мадемуазель Медину обнародовать подробности ее поездки в Тегеран».

«И под «поощрением» вы подразумеваете… пытки?»

Воланд пожал плечами в уникальной французской манере, приподняв плечи до ушей и втянув голову в шею, как черепаха. «Не сразу. Да, конечно, мы должны рассмотреть усовершенствованные методы допроса, методы, которые будут неудобны для нее, в основном психологически, но и отчасти физически. Но мы начинаем осторожно и прибегаем к более крайним мерам только в том случае, если к этому вынуждают».

Рима встала из-за стола и принялась мерить шагами гостиную. «Мы хотим, чтобы она помогла. Нам нужна ее помощь».