Академия расхламления. Квартира с сюрпризами

Вот, приснится же! Я открыла глаза и помотала головой, словно пытаясь отряхнуться от грез.

Наверное, это я вчера пересмотрела семейных альбомов.

Вчера ко мне незапланированно нагрянула мама, и мы, откопав в процессе уборке пакет старых черно-белых фотографий, долго их рассматривали. Точно, этот пейзаж из сна на самом деле с фотографии, которую я вчера разглядывала... где бабушка и дедушка с маленькой мамой навещают родительский дом.

Надо сказать, что с мамой пришлось спорить куда меньше, чем я думала. Вернее, совсем не за те вещи, за которые я готовилась биться. На тему продажи старой мебели она не стала возражать — только телевизора немножко пожалела, и все мои аргументы, что я бы все равно не стала его смотреть, мама пропустила мимо ушей.

За время маминого отсутствия я успела неплохо так разобрать комнаты, особенно налегая на дальнюю.

Гостиная, пока мама помогала тете Оле оправиться после успешной операции, лишилась не только тумбочки, но и кресел с журнальным столиком. Остались стенка, диван и шкафчик, но мама поговаривала, что их бы неплохо когда-нибудь заменить на какие-нибудь современные шкафы, ну и диван тоже уже ее не устраивал, механизм раскладывания барахлил (придется папе его чинить), не модный, слегка продавленный и все такое.

— Вот будет с деньгами чуть полегче, мы с папой поднакопим и поможем тебе небольшой ремонт сделать, — мечтала мама, распихивая по пакетам стопки старых выкроек. — Освежим квартиру, мебель обновим, замуж выйдешь. У тебя там никто не появился?

— Нет, мам, — поморщилась я. Разборка вещей и работа, на которой я всегда задерживалась, не оставляли мне ни времени, ни сил на устройство личной жизни. И хотя я проработала уже месяц, легче не стало. Я-то надеялась, что это только поначалу будет сложно, но сейчас я уже знала от коллег: нашего начальника долго никто не выдерживает. Моя предшественница уволилась через три месяца, а одна из девочек, которая начала работать позже меня на недельку, уже твердо решила уволиться после первой же зарплаты.

Иногда мне казалось, что разбор вещей и их пристраивание помогли мне немного меньше нервничать из-за окриков и придирок шефа. Но все же увольняться в никуда мне было страшновато, и я ждала новостей от Саши. Ее знакомая обещала расширить свой благотворительный магазин в нашем городе, и я готова была идти к ней не то что продавщицей, но даже уборщицей.

В дальней комнате я разобрала полшифоньера, — там было много старой одежды, и мама помогла мне перебрать и унести ее в церковь. Правда, нашлись еще мои старые ползунки, фланелевые рубашечки и платьица, а еще три пары крошечных сандаликов, и вот их мама забрала себе на память — под предлогом сохранения и передачи будущим внукам.

Я не стала ее уговаривать, например, сфотографировать вещи и оставить на память фотографии. Когда мама прикасалась к желтой ткани рубашечки или щупала сандалик, ее лицо молодело, словно она чувствовала себя счастливой молодой женой и мамой маленькой меня. В конце концов, пока мамы не было, мы с Машкой немного прошлись по нашей комнате, и даже моя сестра, которая тот еще хомячок, устроила обменную вечеринку. Она вместе с подружками поменялась ненужными шмотками и косметикой, и, что самое удивительное, отдала Машка больше, чем взяла.

Полки над столом в дальней комнате я преобразила под чутким Светкиным руководством

— после того, как мои неугомонные хламовички ухитрились их обрушить, полазив по ним. Ух, и грохоту было! Хорошо, что там ничего бьющегося не стояло. Мы с подругой их оттерли от остатков старой краски и покрасили заново — в светло-желтый цвет, а сверху покрыли лаком. Окна мы тоже вымыли вместе, а занавески вообще сняли, до чего они были старые.

Так что теперь в комнате был свободен весь шифоньер — неразобранное из него я переместила на полки комода и стенки, — письменный стол, полки. Кресло-кровать вполне себе раскладывалось, и я как следует почистила его пылесосом. В общем, все было готово для подселения сюда Кристининой знакомой. Девушку звали Маргарита, и она как раз должна была сегодня вечером заехать — посмотреть квартиру и привезти сюда свои вещи. Конечно, оставался шанс, что комната ей не понравится, но это было маловероятно.

Вечером, когда я ушла с работы вовремя (ну как — вовремя: всего на час позже), мама позвонила мне по видеосвязи.

— Привет, ну как ты? Ждешь эту девочку?

— Да вот, смотри, комната уже готовая, почти как в отеле, — пошутила я.

Конечно, отелем и не пахло. Отель — это когда минимум вещей, пустые полки и столешницы, атласные покрывала, белое белье. Здесь же старая мебель, приобретенная по случаю и поэтому не вполне сочетающаяся друг с другом, советский ковер на полу (мы с мамой и папой сняли его со стены в гостиной и постелили сюда, а палас из гостиной был отдан в приют для животных. Честно говоря, мне и без ковров нравится больше, деревянные полы все равно очень теплые).

— Какие у тебя красивые сережки, — вдруг заметила мама. — Ты сама сделала? Что-то очень знакомое...

Я слегка покраснела.

— Да... Чашку с вишенками разбила. Вот, украшение из нее получилось.