Акция прикрытия

Еремеев дождался, пока бот с выведенной тусклой масляной краской цифрой «девять» на носу собрал его группу – шесть человек, три боевые пары. Командир выходит последним и должен подавать пример для подражания, поэтому он не стал переваливаться через борт тяжелым кулем, а, глотнув воздуха, ушел в глубину метров на пять, включил ноги и, разогнавшись как торпеда, вылетел из воды, одним махом запрыгнул в бот с устрашающим рыком и выставил перед собой автомат. Пацаны с писком шарахнулись в стороны, суденышко закачалось с борта на борт, будто собираясь опрокинуться. Пижонство, конечно, но зато красиво. И способствует уважению со стороны личного состава.

Взревел мотор. Сбросив маски и акваланги, уродливые морские чудовища превратились в усталых и перемерзших матросов второго года службы, которым еще предстояло стать настоящими «тюленями».

На берегу осмотрели мишени. Лейтенант поразил все три, причем одну тремя пулями, а одну – двумя. Салажата, конечно, промазали. Все, кроме Ярцева, он попал-таки разок. И ножом хорошо работает. Молодец, толк будет. Но хвалить его Еремеев не стал, чтобы не портить. Раз норматив не выполнен, хвалить не за что.

В сауну они не попали. Приняли короткий горячий душ, переоделись и выстроились на плацу. Три гроба, обтянутых дешевой красной тканью, официально-печальные речи подполковника Сушнякова, его зама по работе с личным составом – худого, болезненного вида капитана Мелешко, вымученные косноязычные выступления сослуживцев по составленному Мелешко обязательному списку, плач родственников, тягомотина военного оркестра, с одинаковым отвращением играющего Государственный гимн и похоронный марш, следование скорбной процессией к дальнему краю полигона, где зияют три свежевырытые могилы, троекратный залп, когда красные прямоугольники повисли на веревках, сухой стук комьев земли о тяжелые мокрые доски... Символические похороны проходят точно так же, как обычные, только в гробах вместо тел – камни соответетвующего веса. Потому что мичман Крутаков, старшина второй статьи Прокопенко и старший матрос Тимофеев погибли в дальнем походе при засекреченных обстоятельствах и предать их земле по христианскому обычаю не было никакой возможности.

Потом все медленно расходились, мужчина и женщина в черном шли рядом с Еремеевым.

– Он же сказал: живой и здоровый, – сквозь плач выдавливала женщина. – Да как у него язык повернулся...

– Может, не знал тогда... Или не мог сказать – дело военное...

– Да чтоб они все посдыхали... Лейтенант ускорил шаг, разрывая дистанцию. Кто-то взял его за рукав.

– Сушняков вызывает, давай быстрей! Еремеев обернулся. Перед ним стоял старший инструктор Кисляков, когда-то они работали в паре.

– Не знаешь зачем? Кисляков пожал плечами.

– Тебя, меня и Ершова.

– Сережку? Ты с ним, кажется, плавал?

– Четыре года, сразу после тебя.

– Ну ладно, пошли.

По дороге к штабу Еремеев прикинул возможные причины вызова. Трое самых сильных пловцов с опытом совместной работы, что очень важно для подводных операций. Значит, затевается что-то «горячее», и именно они должны работать в пекле.

У входа их ожидал высокий худощавый Ершов. Он был явно озабочен.

– Посылают куда-то... Не к добру это...

– Чего вдруг? – спросил Кисляков. – Всегда к добру, а сегодня не к добру?

– А того! Приметы смотри какие. – Пловец махнул рукой в сторону пирса, у которого стояла лодка «У-762», а потом в сторону полигона, откуда еще шел народ. – Их трое, и нас трое. Их с бухты-барахты отправили по-срочному неизвестно куда, теперь нас... Да еще в день похорон... Нет, не к добру!

Сушняков встретил подчиненных широкой улыбкой. – Собирайтесь в командировку, ребята, – весело сказал начальник морского отделения, будто только что с большим трудом вырвал для них отпуск у высокого и неуступчивого руководства. – Эгейское море, вода – плюс семнадцать, курорт...

* * *

Боевых пловцов для военно-морских сил США готовят на двух базах: в Литтл-Крик, штат Вирджиния, – для Атлантического флота и в Корронадо, Калифорния, – для Тихоокеанского. Поскольку атлантическая база дислоцируется ближе к Средиземному морю, то шифрограмма из Объединенного командования специальными операциями поступила в Литтл-Крик.

Здесь как раз заканчивалась «адская неделя» – третий этап базового курса подготовки «тюленей». Весь курс занимает шестнадцать недель. Кандидаты – отлично подготовленные физически и неоднократно проверенные на психологическую устойчивость парни в возрасте до двадцати пяти лет, отслужившие не менее двадцати восьми месяцев во флоте, – проходят здесь проверку на прочность.