Александровский cад

Собаки лаяли так, что Герман Степанович Варфоломеев готов был каждую удавить собственными руками. Он вообще очень тяжело переносил все, что с ним происходило в последнее время. Казалось, немцам было абсолютно все равно, кто перед ними: пленный красноармеец с тремя классами образования или он, добровольно сдавшийся еще в октябре 41-го потомственный барон фон Шпеер. Тогда, вопреки его ожиданиям, с ним даже не стали долго разговаривать: уже через сутки за Варфоломеевым-Шпее-ром захлопнулись ворота концентрационного лагеря под Витебском, и его жизнь закончилась. Во всяком случае, так он считал. Единственным утешением было то, что перед самой сдачей в плен Варфоломеев успел спрятать алмаз. Где, знал теперь только он. Самое ужасное, что, попав в лагерь, Герман Степанович, вернее его организм, оказался совсем не готов к такому повороту событий. Сбои он начал давать почти сразу, и весной 43-го в этом изможденном человеке с трудом можно было узнать таинственным образом исчезнувшего из Кремля старого хранителя товарища Варфоломеева. Даже неожиданный вызов к начальнику лагеря Германа Степановича почти не заинтересовал. В тот вечер у него поднялась температура, и он вообще плохо соображал, что происходит. Да еще собаки лаяли так, что разламывалась голова.

– Сесть! – скомандовал по-немецки конвойный, и Герман Степанович устало опустился на стул.

Он не заметил, как в комнате появился человек в белом халате, который протянул ему стакан воды и маленькую капсулу.

– Что это? – спросил заключенный.

– Пейте, – сказал по-русски, но с чудовищным акцентом незнакомец. – Это добавит вам сил.

Варфоломеев нехотя проглотил таблетку, после чего человек в халате пощупал его пульс, посмотрел зрачки и так же незаметно, как и появился, вышел из комнаты.

Затем к столу подошел солдат и поставил перед Вар-фоломеевым кружку с кипятком, накрыв ее куском хлеба. Герман вопросительно посмотрел на конвойного. Тот движением руки велел ему есть. Старик схватил хлеб и вцепился в него зубами. Все его сознание было сосредоточено на еде, поэтому он даже не заметил, что из темного угла комнаты за ним наблюдала пара внимательных глаз.

– Кушать надо аккуратно!

Варфоломеев подавился куском и поставил кружку на стол. За его спиной послышались шаги, и перед ним появился человек в форме высшего офицерского состава гестапо.

– Как вы хотите говорить, господин фон Шпеер? На каком языке? – спросил незнакомец по-немецки.

Варфоломеев прокашлялся и спокойно, так же по-немецки, ответил:

– Я могу разговаривать на любом языке: немецком, французском, испанском, даже на латыни. Но мой родной язык – русский.

Гестаповец усмехнулся и вдруг на чистом русском произнес:

– Мой тоже.

Варфоломеев удивленно вскинул глаза, но промолчал. А гестаповец с улыбкой продолжил:

– Вы смелый человек. Поэтому перейдем сразу к сути. Офицер сел за стол и перелистал страницы дела, лежащего перед ним:

– В ваших показаниях написано, что вы 20 лет проработали в Кремле. Так?

Варфоломеев кивнул.

– Вы дали подробное описание территории, внутренних помещений, быта обитателей.

Немец выждал паузу и вперил немигающий взгляд в Варфоломеева.

– Оно нам понравилось. И в первую очередь тем, что это не похоже на то, чем нас потчует наша разведка. Но нас интересует другое.

Офицер достал из внутреннего кармана кителя сложенный пополам лист бумаги и протянул Варфоломееву. На нем была изображена книга, на обложке которой красовался мальчик с гусем. Поверх рисунка шли непонятные буквы.

– Что вы можете сказать об этом? Варфоломеев краем глаза взглянул на лист и тут же ответил:

– Это – этрусская символика. Примерно третий век до нашей эры.

Гестаповец одобрительно кивнул. Было видно, что ответ его удовлетворил.

– Верно. Вы знаете, где эта книга может находиться?

– Где угодно, – пожал плечами Герман Степанович. Немец вновь понимающе кивнул и достал другой рисунок. На нем была изображена обложка старинного фолианта – «История государства Российского. Том 2».

– А эта книга вам знакома?

Варфоломеев взял рисунок, а затем положил его на стол перед собой.

– Конечно, – спокойно ответил он. – Это первое издание Карамзина. Я, кстати, видел его в реставрационных мастерских Центральной государственной библиотеки… Года три назад. Вот, собственно, и все…

Наступила пауза. Немец испытующе смотрел на Варфоломеева все тем же немигающим взглядом.

– Зачем вам эта книга? – не выдержал старик Гестаповец усмехнулся:

– Она нам очень нужна, господин Шпеер. Поэтому вы вскоре и отправитесь в Москву.

У Варфоломеев перехватило горло, и он сильно закашлялся.

– Вы шутите? – отдышавшись, прохрипел он. – Я больной человек и нуждаюсь в серьезном лечении. Кстати, что это за лекарство мне дали?

– Я отвечу вам, но после того, как мы закончим разговор.

Варфоломеев задумался. Гестаповец развернул карту Москвы:

– Итак, начнем по порядку… Герман Степанович замотал головой.

– Это невозможно. Да и чем я могу помочь? Упрямство Варфоломеева стало раздражать немца.

– Барон… Можно вас так величать? Герман Степанович кивнул.