Америка reload game

Нас и нам подобных персон, ротмистр, обычно приводят к мысли, что «дальше так жить нельзя» паровой флот и железнодорожные коммуникации – в смысле их фатального для обороны страны отсутствия, плюс известная шутка: «Это неправда, будто Россия технически отстала от Запада на тридцать лет! На самом деле она отстала навсегда». Иных больше впечатляют бессильная резолюция Николая на деле о постройке Тульского шоссе: «Шоссе нет. Денег нет. И виновных тоже нет», его признание наследнику: «Похоже, у нас в России не воруют только два человека – ты да я», и запальчивые инвективы по адресу коррупционеров в собственном ближнем круге: «Рылеев с сообщниками – те бы так со мной не обошлись!» На самом деле же это – лишь следствия, а в основе всех наших здешних неустроений лежит крестьянский вопрос. Без его решения ничего у нас тут не сдвинется, и Александр, слава богу, уяснил это обстоятельство вполне отчетливо, как «необходимое, но не достаточное условие».
И ведь нельзя сказать, будто Николай Павлович в тот крестьянский вопрос не вникал! Вникал, и выводы делал вполне адекватные: «Сие есть не право крепостное, а бесправие» – это ведь не Герцен в своем «Колоколе» бабахнул, а самолично государь-император; и о своем намерении «вести процесс против крепостного права» объявил едва ли не по восшествии на престол, а уж Секретным комиссиям по подготовке крестьянской реформы все и счет потеряли – как бы не больше дюжины… Но всё как-то более важные дела отвлекали: то Турция с Персией, то Польша с Венгрией, то в Сардинском королевстве кто-то неправ; «Седлайте коней, господа: в Париже революция!» – до мужиков ли тут?..
Ну, и итог: смертность у крепостных росла всю вторую четверть века и к концу ее достигла почти шестидесяти на тысячу, тогда как у свободного населения Империи была – лишь чуть больше среднеевропейских сорока. В 40-х и 50-х годах смертность среди помещичьих крестьян сплошь и рядом превышала рождаемость – прежде такая жуть творилась разве только в военных поселениях. И никакие войны-неурожаи тут ни при чем, ведь среди государственных крестьян, прямо по соседству, ничего похожего не наблюдалось; а «при чем» была – сверхэксплоатация-с!.. Это при том, что Николай и законы принимал специальные, чтоб ту барскую живодерню хоть в какие-то рамки приличия ввести – но что ж тут поделаешь, коли численность дворянства за полвека с небольшим выросла вчетверо, и все кушать хотят, да еще и обзаводиться всякими затейливыми продуктами заграничной промышленной революции… Так что тянуть с реформой было уже некуда – всё, край.