Америка (reload game)

– Сбавляем ход! – скомандовал Ривера, сразу сделавшийся на дрезине кем-то вроде штурмана. – Тут метров через триста, по моим прикидкам, должна быть по правой стороне старая миссия, «Вилларика». Иезуиты забросили ее лет десять назад, когда перебрались поближе к Морено, но стены и крыша остались... ну, может, и пообвалилось малость – но всё лучше, чем в голой степи, верно?

– Откуда ты всё про эти места знаешь, Николай Николаич? – хмыкнул Зырянов.

– Я просто никогда ничего не забываю, компаньеро.

– Ладно, глядите в оба – как бы не пропустить ту «крышу со стенами» в этой темнотище!

Со стремительно затянувшегося неба уже не накрапывало, а лило; нам-то, думал Зырянов, это счастье великое (вот уж что нам совсем ни к чему в ближайший час – так это луна!), но тяжелораненым русским, которых на этой железяке даже и укрыть-то толком нечем, совсем ни к чему как раз дождь...

– Григорий Алексеевич, как поняли? – окликнул он их старшего. – Готовьтесь к высадке.

– Что, прямо здесь? Посреди степи?

– Ну, вы же слышали: какая-никакая крыша там, вроде, наличествует...

– А как здесь насчет врачей?

– Господин Ветлугин! Если вы еще не поняли: я со своими людьми нахожусь на боевой операции!! И в бой мы идем – прямо отсюда, ясно?!! Хотите присоединиться?..

– Прошу извинить, компаньеро, но мой вопрос был ни капельки не риторическим. В каком направлении отсюда вы, с вашим опытом, посоветуете нам искать врача для наших раненых?

– Ч-черт... Прошу извинить – взаимно. Врач-то вам нужен – сильно не любой: чтобы за компанию с ним не заявилась сперва полиция, потом и ребятишки из того взорванного капища... В общем, так: если нас сейчас не перебьют всех до единого – мы пришлем помощь, обещаю. А до рассвета вам дергаться бесполезно по-любому.

– Гляньте-ка – огонек! – окликнула их Мария. – Это не там ли?

– Там, точно, – кивнул Ривера. – Похоже, братья-иезуиты надумали восстанавливать ту миссию... Если так, то вам повезло, господин Ветлугин: братья, работающие в поле, частенько имеют медицинскую подготовку – фельдшерского примерно уровня, но всё же.

– Отлично, тормозим! Сгружайте своих людей, Григорий Алексеевич, а мы с Николай Николаичем сходим пока на разведку, – распорядился Зырянов, провернув барабан револьвера: береженого Бог бережет.

...В освещенной парой свечек комнате с громоздящейся в углу кучей не разобранного еще скарба (уж не сегодня ль у них был заезд? – вот ведь карта нам повалила, тьфу-тьфу!..) они застали двоих: юный послушник как раз заканчивал первую приборку, сгоняя метлой к порогу геологические наслоения многолетнего мусора, а их старший группы (вот ведь въелась уже в мозги терминология, а?..) перебирал за складным столиком какие-то бумаги. Падре поднял на вошедших отуманенный хозяйственными заботами взор, и Ривера в искреннем изумлении осведомился вместо приветствия:

– Что вы здесь делаете, святой отец?

– Мне кажется, этот вопрос уместнее задать вам, – хмуро усмехнулся Игнасио. – Я-то под своим кровом, а вот что здесь делаете вы, сеньор ликвидатор?

– Вы что, знакомы? – нехорошим голосом осведомился Зырянов, поправляя кобуру.

– Так точно, компаньеро. Некоторое время назад, на Территории пуэбло, у нас со святым отцом состоялся богословский диспут об учении братьев Марианы и Суареса... А вы, как я понимаю, получили с той поры новое назначение, падре, внезапно?

– Как видите.

– Хм… Это – результат моего тогдашнего посещения?

– Вы специально разыскали меня, чтобы выразить сочувствие? – усмехнулся иезуит. – Вот уж не думал, что ликвидаторы столь сентиментальны...

– Святой отец! – решительно начал Ривера после секундного раздумья, сделав Зырянову неприметный жест, означающий: «Предоставьте это дело мне!» – Помнится, я при расставании сказал тогда, что вы – хороший человек, правильный. Ну так вот...

У нас на руках – двое раненых, тяжелых. И спасением души своей клянусь – они не имеют к нашим делам никакого касательства: мирные путешественники из России, угодившие тут в графу «попутных потерь» на совершенно чужой войне... Но я не могу просить у вас убежища для них, не предупредив: по их следам может идти и полиция, и кое-кто много хуже полиции. Что вы скажете на это, святой отец?

– А то вы не знаете – чтО я скажу... – пробурчал иезуит. – Давайте, заносите своих русских – не под дождем же им там, раненым, валяться... А дальше – видно будет.

…При первом же взгляде на Расторопшина падре только присвистнул и обернулся к послушнику:

– Давай-ка дуй к сеньору Миллеру, живо: мы как раз через него проезжали – дорога тут одна, не перепутаешь.

– Это – куда? – мигом насторожился Зырянов.

– Тут, через холмы, есть хутор, хозяин – хороший человек, даст лошадь, за доктором сгонять.

– Прям так и даст, посреди ночи?

– Для меня – даст.

– Ну, спасибо вам, падре... – пробормотал резидент, успев уже сообразить: спустя час вся их секретность не будет иметь уже вообще никакого значения – что так, что эдак.