Анархист

— Четвёртое: обучение врачей и среднего медперсонала работе с новейшими приборами, параллельно отрабатывая методики. Работа эта очень кропотливая, можно сказать, штучная. Вы знаете, что нам пришлось расстаться с тремя врачами, по причине их неготовности воспринимать новое. Мы пока не имеем возможности уговаривать и подстраиваться под личностные особенности каждого. Вопрос стоит крайне жёстко, если не сказать жестоко: каждая задержка для объяснений на несколько минут чревата инвалидностью, каждый час задержки — верная смерть бойца или командира. Прекрасно, что наш особист понимает наши резоны и всегда держит в поле зрения несколько перспективных врачей на замену выбывающим по различным причинам. Ещё раз скажу: к этим людям, как к врачам-специалистам, у меня нет никаких претензий: каждый из них хорош на своём месте, в обычном госпитале. Но они не подходят для нас, поэтому пусть развиваются в своём направлении.

Все внимательно слушали. Лариса, с которой не раз обсуждались эти вопросы сидела ни жива, ни мертва: ну нельзя же так прямо и в лоб говорить высоким руководителям такие вещи…

А Ирина продолжала:

— Наконец, пятое. Размножение приборов и подготовка персонала, умеющего работать с ними через три-четыре года даст возможность создать ещё один госпиталь уровня нашего, а потом, за счёт увеличения числа приборов, их производство станет массовым и можно будет подумать об оснащении нашей аппаратурой специализированных отделений лучших клиник, а там дело и до обычных клиник дойдёт. Но это будет через… Я не знаю, счёт пойдёт уже на десятки лет.

Помолчали.

— Скажите, только откровенно: всё ли в вашем госпитале благополучно с бытовой точки зрения? — спросил Сталин.

Ирина кивнула Ларисе:

— Докладывай, Лариса Авдеевна, ты у нас главная по тылу.

Лариса благодарно улыбнулась и заговорила:

— Начнём с того, что бытовые трудности нередко возникают от нежелания руководителей обеспечить нормальные условия своим подчинённым. Знаете, есть два вида такой беды: одни машут рукой и говорят: «А вот мы в молодости и не такие трудности переносили» или «Деды-прадеды так жили и ничего». Другие тоже машут рукой, но уже барственно: «Этот народ так всегда жил и лучшего недостоин».

— И часто попадаются такие… вторые? — нехорошим голосом спросил Берия.

— Весьма часто. И добро бы это были потомки бояр и князей, так нет — выходцы из деревень и местечек. Те, что из местечек, чаще заражены подобными настроениями. — таким же нехорошим голосом ответила Лариса — Однако, продолжу. Коли у нас появилась возможность просить всё что нужно, то я, взяв на себя функцию зампотылу, и требовала все, что действительно нужно. У всех наших врачей и среднего медперсонала отдельные комнаты, попарно объединённые кухнями, туалетами и душевыми. Младший персонал живёт в двухместных комнатах. Провести канализацию, воду и свет не так уж трудно. Бойцы батальона Осназ и подразделений обеспечения живет в казармах, разделённых на десятиместные кубрики. Средние и младшие командиры живут в двухместных комнатах. Старший комсостав в отдельных. Построена баня, устроена спортивная площадка на триста человек и клуб на тысячу человек. Так сказать, на вырост. Если госпиталь останется на этом же месте, а такой вариант очень привлекателен с любой точки зрения, то стоит построить коттеджный посёлок по немецкому образцу, для всех сотрудников госпиталя.

Лариса немного помолчала, собираясь с мыслями и продолжила:

— Огромной проблемой в нашей стране является вещевое снабжение учреждений и особенно подразделений, отвечающих за быт. Сразу скажу, что значительная часть трудностей носит надуманный характер и проистекает из нежелания руководителей, особенно среднего и высокого ранга решать реальные проблемы нижестоящих. В самом деле — зачем? Человек и так имеет всё что нужно и даже значительно больше чем нужно. Он уже мечтает о предметах роскоши для себя, и таких примеров — масса.

— Да, есть такие явления.

— Гораздо хуже то, что часть наших руководителей почувствовала себя новыми дворянами и требуют к себе особого отношения просто в силу их должности. Им безразличны страдания и смерть простых людей, зато их собственные пожелания и даже капризы должны выполняться немедленно, бегом.

— Можете привести пример?

— Легко. Тем более, что я обещала этому человеку, что он не останется безнаказанным. Не так давно к нам в госпиталь приезжал генерал армии Жуков, привёз своего приятеля, полковника. У полковника, видите ли, шрам на лице с повреждением верхнего века левого глаза, ему немного некомфортно.

— И что?

— Я ответила, что у нас лечатся герои, а не шлифуются личики переносчиков бумаг.

— И что?

— Жуков схватился за пистолет, я позвала охрану. Товарища генерала армии со всей вежливостью посадили в его роскошный… а вот не знаю, что там было такое длинное и лакированное: Мерседес, Хорьх или Майбах, но невероятно прекрасное и с белым кожаным салоном. Кстати сказать, охраны у генерала армии было всего один грузовик с десятком автоматчиков и один лёгкий броневик. Это при том, что за генералами идёт охота.