Антидекамерон

Мы с ней никогда ни в какие кафе не ходили, потому что денег на это выбрасывать не хотели, да и не было у нас таких денег. Оказалось, Коленька нас приглашает. Не очень-то по душе мне это пришлось, но в то же время облегчение какое-то почувствовал. Если он не одну, со мной Люсю приглашает, значит, вряд ли у них промеж собой что-то есть. Заодно и порадовался, что увижу, наконец, этого Коленьку, хоть знать буду, чего это прикипела она к нему, – все-таки сомнения порой бродили.

Говорил уже, что перед тем никогда не доводилось мне ни в ресторанах, ни даже в кафе сиживать, Люсе, соответственно, тоже. Кроме столовых, никаких подобных заведений мы не знали. И, смешно вспоминать, думалось почему-то, что как бы не своими там окажемся, заметно это будет. В тот вечер готовились, будто в театр на премьеру собрались. Я свой единственный костюм вычистил, отутюжил, туфли до блеска надраил, Люся лучшее платье надела, бусы мамины янтарные. К семи часам было назначено, мы минута в минуту подошли. Кафе в центре города, «Мечта» называется. Я внутрь, само собой, никогда не заглядывал, но представление имел. Мимо же столько раз проходил, а окна большие, стеклянные, хорошо просматривается.

Заходим – а Коленька уже там, в дальнем углу за столиком поджидает нас, а на столике том все для ужина приготовлено. Что мне сразу в глаза бросилось: посреди всего бутылка водки стоит и бутылка вина. А я тогда к выпивке совсем не приспособлен был, о Люсе и говорить нечего. Господи, думаю, кто же все это выпьет? Неужели он один? И еще неизвестно, как поведет он себя, если столько употребит. Но держусь нормально, веду себя обученно, стул отодвинул, чтобы Люся села, Коленьке руку протягиваю:

– Юрий, – говорю, – рад с вами познакомиться.

Он мне с первой минуты не понравился. Зад свой от стула не оторвал, сидя мне руку пожал:

– А я Николай, много о тебе слышал.

Заметили? Я, без пяти минут доктор, к нему на «вы», а он мне «тыкает». Что с него, думаю, взять, водила и есть водила. Но про себя с огорчением отметил, что парень он в самом деле приметный. Девчонкам такие нравятся. Рослый, плечистый, брюнетистый. Одни волосы чего стоили – до того кудрявились, не верилось даже, что сами по себе так вьются. А я всё о своем думаю: зачем все-таки он меня тоже позвал? Потому что Люся без меня не пошла бы? Хотел поглядеть на меня, оценить? Отшить меня? Но зачем для этого нужно было на кафе тратиться? Себя показать, чтобы на Люсю впечатление произвести, какой он удалой да широкий? Этот вопрос, кстати сказать, вовсе не последним был. Один из тех немногих случаев, когда я от Люси что-то утаил. Мне перед тем зарплату выдали, деньги не бог весть, но расплатиться за себя и за Люсю смог бы, какими бы цены в этой «Мечте» ни были. Потому что было это принципиальным, не хотел я, чтобы он за нас платил. Пусть и брешь это в моих финансах пробило бы заметную, тем более что водку и вино он заказал, которых мы с Люсей если и отведаем, то самую малость. Но я мелочиться не буду: счет нам принесут, на три сумму разделю, две трети заплачу, понравится это ему или не понравится. Я когда в этом решении утвердился, сразу мне похорошело, поуверенней держаться стал – и с Коленькой этим, и вообще в кафе. А мне там понравилось: и красиво, и уютно, и музыка из магнитофона негромкая. Вот, – подумалось, – скоро дипломы с Люсей получим, заживем своим домом, обязательно станем иногда ходить с ней куда-нибудь посидеть, отдохнуть. Чтобы Люся с ужином вечером не возилась, и вообще.

Но это всё были второстепенные мысли, а первейшие: понаблюдать за ними. Особенно, когда Коленька-Николай на грудь примет, бдительность потеряет. Хоть где-то – а промелькнет, как они между собой, или он, или она себя выдадут. Мне ведь много не надо – шутки, улыбки, взгляда. И если что-то заподозрю… Что я тогда? Уйду? Уйду вместе с Люсей? Сделаю вид, будто ничего не заметил, потом уже с Люсей разберусь? Одна проблема на другой. Тут еще одна обида была. Сами мы не княжеских кровей, говорить даже об этом неловко, но все же заело меня, что Люсин выбор пал на этого заурядного водилу, как бы он ни кудрявился. Ни тени интеллекта на лице, ухмылка самодовольная. Я прежде всегда был убежден, что Люсю привлекают парни совсем иного склада. Так что слово «обидно» здесь самое уместное. И до сегодняшнего вечера не подозревал, что я ревнивый человек. Может быть, потому, что Люся никогда мне повода не давала. Ревнивцы, знаете, бывают двух типов. Одни в сопернике выискивают преимущества, которые привлекли их пассию, другие, наоборот, лишь негативное в нем видят, чтобы еще сильней растравить себя. Я, скорей, ко второму типу отношусь. К тому же Коленька, кажется, все делал для того, чтобы я во мнении этом укрепился. У Чехова, помнится, сказано, что есть люди, по одному смеху которых можно узнать дурака. Так вот Коленька был как раз из таких. Вдобавок ко всему ржал он так громко, что оборачивались на нас.