Апокалипсис в мировой истории. Календарь майя и судьба России

Радостный Янки вытер лоб.
За окном минареты и бывший обком…
Ничего полезного в городе нет,
Непонятный жизненный план.
Здесь валял дурака сто лет
русский Иван…
Дети тут… чуть покажись — облепят машины,
Клянчат жвачку, и прокатить до школы…
В наманганском чеканном кувшине
шипит и булькает кока-кола…
Движок генератора? — В норме!
Глушит гомон базара, вопли мулл и ослиное ржание.
О, эти глаза напротив! Миндалевидные — по форме,
и лукавые — по содержанию.

А в метрополии сейчас праздник…
с песнями Бритни Спирс, речами Буша
и радостным лаем.
Лишь один чуть-чуть побрюзжит Бжезинский,
геополитически покумекав.
И вот, однажды… заголовок… читаем…
«Нью-Йорк тайме»…
 — «Головокружение от узбеков».

«Добро пожаловать в XXI!» Наше вхождение в новый век было преимущественно связано не с лихорадочной работой, как у американцев, а, скорее с оцепенелым (теле)смотрением. Нашим аналогом сентябрьских манхэттенских башен — стали два рухнувших телевизионных столпа: Березовскийи Гусинский(арестованный как раз в годовщину сожжения Яна Гуса). И даже судебный процесс со сбитым Доренкой пешеходом — это все о том же, о нашем оцепенелом смотрении: загляделись…

Телеклассицизмы

Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспаривать налоги…
…иная, лучшая потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно?

A.C. Пушкин

Глядеться в «Зеркалах», мычать в «Итогах»,
Иль мотоциклом на ночных дорогах
Тупую чернь давить….
Не все ли — нам равно?
Титанам духа, примостившимся к Мост-Банку,
Которым и весь мир — покорный микрофон!
Избранникам Галины Бланка,
Счастливцам праздным голубых окон…

На лацканах висят останкинские розы,
И тянет проводок… Приз в студии давно.
Зависеть от Гуся, зависеть от Березы —
Не хрен ли нам один?
Пардон, не все ль равно?

Пытались сбежать с этого сеанса многолетнего оцепенелого смотрения. Не читать газет! Но о новых горячих точках страны узнавали в электричках, от новых пестрых собирателей подаяний, с их распевным зачином: «Мы сами не местные, беженцы, мы приехали…»— напрягаясь: откуда? Где еще?

Унесенные сквозняком

Загадки милицейских хроник,
где: «А и Б сидели в БМВ…»
И где теперь тот «А»?
А может «Б» кто вспомнит?
Иль Абдуллу-Заде с дирою в галаве?
А БМВ сожгли. Поджегшего — убили.
И дэвушкуего не видно из травы.
По поводу братвы решили: «Или-или…»
А Гиви не с дырой — савсэм бэз галавы.

Религий пять иль шесть. Двенадцать диалектов.
Таблицы их грехов — не сводятся в одну.
А фоторобот сдох. Ушей и глаз комплекты
прикинулись людьми,
наполнили страну (…)

Их всех найдет лесник.
Нет — мусорщик.
(Иль дворник?)
И вызовет 02.
03
05
07
Приметы совпадут.
В июне, нет — во вторник.
Закроются дела Надолго. На —
совсем.