Арийский миф в современном мире

Ядром концепции автора служит утверждение о необычайной близости санскрита к славянским языкам, из чего он делает вывод о древних теснейших контактах между славянами и арийцами (Антоненко 1994: 17–19; 1997б: 77). Корни этой концепции восходят к научным спорам 1970-х гг. вокруг теории О. Н. Трубачева, который, как мы знаем, пытался доказать, что индоарии изначально обитали в Северном Причерноморье, причем достаточно долго. Эту теорию широко разрекламировала этнограф Н. Р. Гусева в книге (Гусева 1977), нашедшей, наряду с построениями Трубачева, восторженный прием у русских националистов, тем более что эти идеи вполне согласовались с содержанием «Влесовой книги» и взглядами ее предположительного автора Ю. П. Миролюбова.

Не случайно Антоненко неоднократно почтительно ссылается на Гусеву и даже заимствует целые пассажи из ее работ (Антоненко 1994: 19, 31–35, 78). Отсылая читателя к такого рода авторитетам, он пытается создать у него представление о том, что «теория арийской индогерманской расы» нашла научное подтверждение (Антоненко 1994: 20, 87). Да, нашла, заметим мы, но только в нацистской науке эпохи Третьего рейха. Другие ученые на эту приманку не клюнули.

Далее автор старательно, но не вполне точно излагает имеющиеся в науке гипотезы о прародине индоевропейцев. Он как будто бы благосклонно относится к предположению о том, что она помещалась в восточноевропейской степи, специально отмечает, что по антропологическому «арийскому» типу местное население было близко к славянскому, и с благодарностью подхватывает идею о родине Заратуштры в Южном Приуралье. Он менее снисходителен к другой гипотезе, помещающей прародину индоевропейцев в Малой Азии. Его сомнения, впрочем вполне допустимые, основаны на чрезвычайно наивных представлениях. В частности, он убежден в том, что трипольская культура была создана индоевропейцами (Антоненко 1994: 28–32), хотя никто этого еще не доказал. Более всего автору импонирует идея о том, что прародина «ариев» помещалась в Заполярье, ибо она «опирается на данные ведической литературы» (Антоненко 1994: 24–25, 32–36). На самом деле она опирается на представления Б. Г. Тилака в пересказе Н. Р. Гусевой (Гусева 1991а; 1991б), у которой автор и списывает добросовестно соответствующие пассажи.

Дальше же начинается полная фантастика. Автор верит в то, что в ледниковый период на Северном полюсе существовал материк Арктида, откуда «арийцы» и двинулись позднее на юг в Евразию, якобы населенную тогда негроидами (Антоненко 1994: 35–37). Не говоря уже о том, что сведения о широком расселении негроидов в Евразии, мягко говоря, не точны, Антоненко и ему подобные не задаются вопросом о том, почему движение многочисленных высококультурных «арийцев» из Приполярья на юг не оставило никаких материальных следов. Ведь археологически соответствующие территории достаточно хорошо изучены, и миграции на них прослежены, но отчего-то в прямо противоположном направлении (Шнирельман 1997б). Как бы то ни было, автор свято верит эзотерическому учению о том, что арийская цивилизация хотя и тяготела к Индии, но покрывала собой всю Евразию и ее царь был царем всей Земли. А затем эта «всепланетная империя» распалась, равно как распалась и индоевропейская общность (Антоненко 1994: 39–40).

Таким образом, речь снова идет о попытке оживления эзотерической историософии. Кроме того, автор возрождает давно отвергнутую наукой клерикальную теорию о вырождении и деградации человечества и его религии якобы из-за отказа от единой изначальной божественной истины (Антоненко 1994: 6–7, 15, 41, 77. См. также: Елисеев 1994б; 1995а: 4). Как и Безверхому, ему близка мысль о том, что именно арии несли свет культуры остальному человечеству, ранее «чуждому всякому духовному знанию».