Аркада

— Все знают, что делать?

— Да, — кивнула Оити.

— Да, — подтвердила Мегера.

— Удачи.

Конвой разделился. Большая часть машин продолжила движение к Рокфеллер-центру, а меньшая, которыми командовала длинная, направилась на 51-ю улицу, к Семнадцатому полицейскому участку.

///

— Прошу, — менеджер открыл дверь, Лариса прошла в большую комнату, обставленную, как офис частного детектива из фильмов тридцатых годов, и вопросительно подняла брови:

— Вы серьезно?

— Эти помещения принадлежат вашему супругу, миссис Феллер. Мистер Феллер использует их, когда дела призывают его в Нью-Йорк.

— Никогда бы не подумала, — Лариса провела пальцами по столешнице, крутанула кресло и улыбнулась настольному коммуникатору — единственной вещи, свидетельствующей, что на дворе двадцать первый век, а не двадцатый.

— Кабинет обставлял дед мистера Феллера, — сообщил менеджер. — Полагаю, дизайн был выбран в пику его деловым партнерам.

— Вполне возможно, — рассмеялась Лариса. — А что там?

И кивком указала на вторую дверь.

— Комната отдыха, — менеджер провел хозяйку внутрь.

— Прекрасно! Пусть мне приготовят "Маргариту".

— Конечно.

Затем Лариса приняла душ, с наслаждением смыв с себя грязь и копоть горящего Манхэттена, завернулась в длинное полотенце, вышла в кабинет в поисках бокала с коктейлем и поморщилась, увидев сидящего во главе стола старика. Перед ним стоял стакан с "бурбоном", напротив — бокал с коктейлем, а горничной не было, из чего следовал вывод, что дядя Сол намерен пообщаться.

— Не думал встретить тебя здесь.

— Я надеялась, что ты свалил в океан на своей суперяхте, — Лариса взяла бокал, села в кресло, но не к столу, а откатилась на середину комнаты, чтобы старик видел ее всю: от мокрых волос до кончиков пальцев ног.

— Я не собирался.

— Рада за тебя.

— Почему ты сказала Кастору, что звонила мне?

— Чтобы он не начал ныть, чтобы я сначала позвонила тебе, — Лариса заложила ногу на ногу и сделала глоток коктейля. — Кастор — известный трус, он бы не заехал за мной, зная, что я еще не обращалась к тебе.

— Почему?

— Потому что знает, что ты бы обязательно мне помог.

— Почему же ты ко мне не обратилась?

— Чтобы ты мне не помог.

Старик вздрогнул, Лариса улыбнулась и вновь пригубила коктейль. Ей нравилось, что он теряется и старается не смотреть на нее. Один из самых могущественных людей в мире. Человек, которого она когда-то любила так сильно, что теперь была готова умереть, лишь бы он тоже сдох.

— Почему Биби не обеспечил твою охрану? — хрипло спросил дядя Сол.

— Потому что я пообещала, что улечу на нашу суперяхту.

— Почему не улетела?

— Была занята.

Несколько мгновений он молча барабанил пальцами по столешнице, после чего сказал:

— Я бы сделал все, чтобы доставить тебя сюда, — и сделал большой глоток "бурбона".

— Не начинай, дядя Сол, — поморщилась Лариса.

— Когда-то ты называла меня просто Солом.

— У тебя приступ сентиментальности?

— Грубость показывает, что тебе больно.

— Да, мне больно…

Он вновь смутился:

— Извини, я не хотел.

— Мне больно от того, что я потратила прекрасные годы на такое ничтожество, как ты.

Но этот удар не прошел: старик ответил грустной улыбкой:

— Нет, тебе просто больно, Лариса. И особенно больно от того, что я до сих пор тебя люблю. И ты это знаешь.

— Тогда почему же ты меня отверг? — зло спросила Лариса. — Потому что я стала нечистой? — Она провела рукой по искусственному бедру. Красивому, идеальной формы, но не настоящему. — И самым болезненным в наших отношениях, точнее в их финале, стало то, что я признала себя нечистой. — Ее губы скривились в усмешке, словно Лариса до сих пор не могла поверить, что была такой дурой. — Представляешь, я так близко к сердцу приняла твои слова, что едва не покончила с собой. Я вела себя, как… как… — Она не хотела произносить слово, которое вертелось на языке. — Ты не просто бросил меня, ты едва меня не сломал. Я погрузилась на самое дно, но… Но я встретила человека, который по-настоящему меня любит. Представляешь? Он меня любит. Ему плевать, что я — одна из самых богатых женщин планеты. Ему плевать, что у меня ненастоящие ноги. Плевать на мое прошлое. На все. Он встретил меня — и все стало неважным. И для него, и для меня.

— Ты говоришь о Винчи?

— А что?

— Ему приказали с тобой встретиться, — с наслаждением сообщил старик. — Это стало одной из форм воздействия на Биби. Мы унизили твоего мужа, подсунув тебе не просто очередного любовника, а талантливого жиголо. Он блестяще справился с ролью.

Но уже договаривая последние слова, дядя Сол понял, что произнес их напрасно, потому что на лице Ларисы появилось выражение… нет, не презрения — брезгливости.

— Господи, как же ты жалок, — произнесла она и вновь сделала глоток "Маргариты".

Несколько мгновений старик яростно смотрел на молодую женщину, нервно сжимая и разжимая кулаки, затем рявкнул:

— Он сдохнет! — и вскочил с кресла.

— Не смей! — крикнула Лариса.

Но разъяренный дядя Сол не собирался замолкать:

— Он сдохнет! Ты поняла?! Сдохнет! Сдохнет! Сдохнет! А ты… Ты… В твоей жизни будет только одна любовь — я.

— Не смей трогать Джа!

— Так будет.