Леди Крум. За далии, что прислала вдова, можно простить даже женитьбу брата. Слава Богу, обезьяна укусила мужа, а не жену. Во-первых, несчастное животное непременно бы отравилось. А во-вторых, мы теперь единственные в королевстве обладатели далий.
Я послала одну далию Чатсвортам. Герцогиня была в восторге. Когда я приехала с визитом в Девонширский дом, она рассыпалась в благодарностях. Кстати, ваш друг обретается там в качестве придворного поэта.
Томасина. Я же говорила! Ньютон рассчитывал, что наши атомы покатятся от рождения к смерти прямиком, согласно законам движения. Ан нет! Я знала, что детерминизм несовершенен, он же прет напролом! И, похоже, этот господин нашел причину.
Леди Крум. Причину чего?
Томасина. Поведения нагретых тел.
Леди Крум. Это геометрия?
Томасина. Это? Нет. Я презираю геометрию.
Септимус. Гоббс[34] утверждает в «Левиафане», что геометрия — единственная наука, которую Господь с радостью дал человечеству.
Леди Крум. И что он имел в виду?
Септимус. Господин Гоббс или Господь?
Леди Крум. Я не поняла ни одного, ни другого.
Томасина. К черту Гоббса! Горы — это не пирамиды, а деревья — не конусы. Господь, наверно, любит только архитектуру да артиллерийскую пальбу — иначе дал бы нам еще какую-нибудь геометрию, не евклидову. Она ведь существует другая геометрия. И я ее открою, уже открываю — методом проб и ошибок. Верно, Септимус?
Септимус. О да, миледи. Весь пыл расходуется пока на пробы и ошибки. Очень верно сказано.
Леди Крум. Сколько тебе стукнуло сегодня?
Томасина. Шестнадцать лет и одиннадцать месяцев, маменька. И еще три недели.
Леди Крум. Шестнадцать лет и одиннадцать месяцев. Надо побыстрее выдать тебя замуж, иначе останешься старой девой — от избытка образованности.
Томасина. Я выйду замуж за лорда Байрона.
Леди Крум. Вот мужлан! Не удосужился меня известить!
Томасина. Ты с ним говорила?
Леди Крум. Разумеется, нет.
Томасина. Где ты его видела?
Леди Крум
Томасина. А ты, Септимус?
Септимус. В Королевской академии, куда я имел честь сопровождать вашу маменьку и князя Зелинского.
Томасина. Что делал лорд Байрон?
Леди Крум. Позировал.
Септимус
Леди Крум. Позы были самые разные. Запечатлеть удалось далеко не все. А спутница Байрона вообще опрокинула все устои Академии. У них принято, чтобы дамы-зрительницы тело прикрывали, а модели открывали. А она была чересчур… одета. Ладно. Все! Кончено! Пусть катится ко всем чертям и Каролинам!.. А тут еще Ноукс! Ведет себя в саду, точно слон в посудной лавке.
Томасина. Император Нерегулярных парков!
Леди Крум. Господин Ноукс!
Ноукс. Ваше сиятельство…
Леди Крум. Что вы со мной делаете?
Ноукс. Все идет превосходно, уверяю вас. Медленнее, чем намечалось, но клянусь — плотину починят в течение месяца.
Леди Крум
Слышите, господин Ноукс?
Ноукс
Леди Крум. Вот именно! Если б такая штука была у каждого, что ж… Я бы приняла это зло как неизбежное, без жалоб и упреков. Но терпеть единственный на всю Англию усовершенствованный паровой насос! Нет, сэр, я этого не вынесу!
Ноукс. Миледи…
Леди Крум. А главное, ради чего?! От моего озера осталась заболоченная яма. Зачем — непонятно. Может, вы хотите собрать на этом болоте бекасов и вальдшнепов из окрестных графств, да перестрелять всех до единого? Вы нарисовали лес, а на деле? Жалкая плантация! И листва у вас грязная! И водопад — жидкая грязь. А гора — просто грязный карьерный отвал, из которого вы берете грязь дл ваших грязных нужд.
Ноукс. Эрмитаж, миледи. Иными словами: скит, приют отшельника.
Леди Крум. Нет, коровник!