Арктический мост

Толпа продолжала реветь. Вдогонку Степану неслись телеграфные ленты, выполнявшие по традиции роль серпантина. Кандерблю едва удалось закрыть двери.

Степан разговаривал с Николаем Николаевичем лишь несколько минут, зажимая ухо, чтобы не слышать свиста и шума ликовавшей на перроне толпы. Люди с открытыми записными книжками дрались за право получить автограф победителя.

Наконец из стеклянных дверей показался Герберт Кандербль. Его длинное лицо было торжественно и в то же время мрачно. Он остановился у двери, заложив руки в карманы. За ним вышел Степан, подавленный, поникший, с растерянно бегавшими глазами. Он едва держался на ногах.

Но ликующая толпа не замечала этого. Героя дня подхватили снова на руки и понесли по перрону. Это был подлинный триумф. Почести, которых он так добивался, воздавались ему. Но он безучастно смотрел по сторонам.

Вместе со своей ношей толпа направилась по наклонному туннелю, ведущему на поверхность земли. Распевая песни, выкрикивая хвалу Стэппену Корнейву, они несли победителя, передавали его с рук на руки. Вспышки фотолампочек молниями освещали путь. Снаружи, где собралась многотысячная толпа, слышались глухие раскаты грома. Цветы и телеграфные ленты сыпались непрерывным дождем. Степану воздавались почести, выпадавшие на долю немногих американцев. Он был кумиром толпы, больше того - кумиром американских газет, экстренные выпуски которых были заполнены сообщениями об Арктическом мосте.

Об этом ли мечтал Степан?

Если бы американцы могли приглядеться к человеку, которого несли, они заметили бы испуганное выражение, с каким он смотрел на протянутые к нему руки, на сыпавшиеся телеграфные ленты и цветы.

- Час сорок семь минут двенадцать секунд!

- Человек, пересекший Ледовитый океан в рекордное время.

- Мистер Корнейв! Сто тысяч долларов за гастроли в кинотеатрах перед сеансом. Человек- подводный метеор! Хэлло, сэр!

- Сверхрекордсмен!

- Гарантирую вам- получение завтра двенадцати тысяч любовных записок!

- Жокей, оседлавший электричество!

- Участвовали ли вы прежде в автомобильных гонках?

- Правда ли, что вы никогда не были женаты?

- Гип, гип, ура мистеру Корнейву - победителю подводных электрогонок!

Когда Степана вынесли на поверхность земли, он стал прислушиваться ко всем выкрикам. Страдальческое выражение исказило его лицо. Он слышал крики "ура" в честь рекордсмена, в честь эффектного гонщика. Но никто ни разу не назвал его "строителем" или "авторам" Арктического моста. Ни разу!..

Степан пытался освободиться от несущих его людей. Он отталкивал их, кричал, ругался. Он требовал, чтобы его оставили в покое, размахивал руками и ногами.

Американцы сначала смеялись и продолжали засыпать его цветами, но скоро необычное поведение героя показалось им странным и непонятным. Кончилось дело тем, что, дотащив Степана до прибрежной полосы, люди спустили его на землю. Некоторое время любопытные еще продолжали фотографировать и восхвалять победителя, но на почтительном расстоянии.

Степан стоял, повернувшись лицом к морю. На шее его вздулись жилы. Наконец он опустился на холодный камень и, обхватив голову руками, сидел не шевелясь. Напрасно люди, осмелев, совали ему записные книжки для автографов, напрасно умоляли дать интервью или согласие на выступление в цирке с рассказом о гонке...

Вдруг в толпе разнеслась весть, что скоро должен прибыть второй поезд, который выталкивается воздухом, выпущенным через воздушные шлюзы станции Мурманск.

Толпа отхлынула от Степана. Он сидел одиноко на набережной и воспаленными глазами смотрел перед собой.

"Всем все уже известно... - Горькие складки легли у губ. Отстранен... отстранен... отстранен от руководства".

Задумчиво бросил он камень в воду, потом бросил второй, уже с силой. Камень упал, высоко подняв фонтанчик воды.

"Они встречают теперь его, автора проекта плавающего туннеля".

Степан вскочил, твердыми шагами пошел по набережной. Ему показалось, что какие-то люди хотят подойти к нему. Он ускорил шаги.

Но никто не преследовал его. Далеко от вокзала, у голых, покрытых кое-где мхом СКал, опустился он на камни и пустым, невйдящим взором уставился в морскую даль.

Несколько часов просидел Степан, ни разу не пошевельнувшись. Глаза его были пусты и сухи. Когда начало темнеть, он услышал, что его ищут, но ни разу не откликнулся.

Стало совсем темно. Море и небо слились в серую пелену северных сумерек. Зябко ежась, Степан Григорьевич сидел у скалы, не прикасаясь к ней спиной.

О чем он думал?

Изредка он упрямо мотал головой и скрипел зубами. Видимо, даже перед самим собой Степан не хотел создаться в своей неправоте.

"Отстранили... Без меня хотят обойтись... Следственную комиссию назначили..." Передернув плечами от ночного холода, он встал.

"Без меня... без меня...".

Низко опустив голову и скрестив руки на груди, он стал ходить меж камней...

Только когда рассвело, побрел он назад по набережной, с силой толкая ногой попадавшиеся камни. Силуэты домов едва проступали из тумана. Десятиэтажное здание офиса Туннель-сити казалось высокой скалой.