Арриквиатари (СИ)

Блуждание по следу вышло долгим, очумевшая от боли тварь пронеслась пару километров, или расстояние чувствовалось по-другому для больной, едва передвигающей ноги магички. Наконец забравшись в самый бурелом, Олег обнаружил небольшую проплешину, окруженную высохшими и больными деревьями; зараженная желтоватым налетом кора зияла болезненными дырами и уродливыми наростами. Соседство с этим выкидышем природы не прошло для лесных гигантов даром. Сам монстр нашелся около глубокой норы под корнями развесистого дуба; бедное растение было окончательно изувечено, покрытые остатками коры ветки застыли ломаными линиями вдоль ствола, многие из них были обломаны, некоторые, близкие к основанию, покрывал толстый слой застывшей гнили, создавалось впечатление, что дерево боролось за свою жизнь до самого конца, но в этом противостоянии у него не было шансов.

Ящер валялся около входа в нору; сопровождаемая хриплым сипением огромная масса плоти тяжело поднималась и опускалась в такт дыханию монстра. Большинство повреждений залепила замерзшая слизь, но рваная рана на шее до сих пор сочилась бледно-коричневой жидкостью, может, ублюдок и сам бы издох от ранений, а может, через пару часов вскочил живой-здоровый и поперся осквернять своим существованием лес дальше. Выяснять, какой из вариантов верен, не будем, сейчас это недоразумение сдохнет, без всяких “если”.

Пару кастов для подготовки, и вот первый усиленный ледяной шип отправился в цель, недвижимая тварь представляла из себя отличную мишень, холодный снаряд вошел точно куда положено, в безобразную морду. Ледышка воткнулась, высвободив десяток бритвенно острых осколков, располосовавших серую чешую на морде до самой кости; правый глаз монстра с чавканьем лопнул от попадания, и шип погрузился вглубь глазницы на несколько сантиметров.

Ящер завопил, резво подскочив, начал метаться по кругу, пытаясь здоровым глазом углядеть своего врага. Пока скотина была дезориентирована, Сколотов вбивал в цель заклинание за заклинанием, с удовольствием превращая противника в истекающий гнилостной бурдой верещащий кусок мяса. Наконец обидчик был найден, пылающий ненавистью взгляд уперся в хилый силуэт среди деревьев, не тратя время, монстр решил поступить проверенным методом, разогнавшись до предела своих сил, огромная туша рванула в сторону волшебницы, собираясь втоптать ее в землю, но буквально в метре от цели на пике своей скорости огромная гора плоти влетела в прозрачный барьер. Раздался смачный шлепок и треск костей, слева послышался звучный стук копыт, два острых рога с налету вонзились в многострадальную шею гнилого.

Сколотов в два взмаха восстановил барьер.

“А теперь, сволочь, твое любимое угощение”, — по проталине прокатился узнаваемый электрический треск.

Сопротивлялся мутант недолго, успев, правда, в конвульсиях растереть моего некропомощника по земле тонким слоем костяной пыли, но своими дерганиями практически оторвал сам себе голову о витые рога нежити — уродливый подкопченный череп остался висеть на нескольких обрывках мышц и позвоночнике, когда организм ящера окончательно сдался. Вся туша повалилась на землю, орошая полумертвые растения своей ядовитой кровью.

На этот раз обошлось без душа нечистот, барьер сделал свое дело дважды, и оба раза на пять с плюсом, вот что значит удачный выбор.

По телу стоящей над поверженной тварью волшебницы прокатилась золотистая волна, приятное свечение прошлось от самых пяток до кончиков волос, по пути огибая аппетитные обнаженные формы; свет, приятно покалывая, окутал всю фигуру целиком, вызвав задорный женский смех, и так же стремительно опал вниз, растворившись в воздухе.

Вот он, второй уровень! И непередаваемые ощущения абсолютно здорового организма. Да, это та самая старенькая механика полного исцеления при лвлапе: разрабы пытались всеми силами выделить момент прогресса персонажа, визуально и практически сделать достижение уровня значимым, и огромное спасибо им за это. Сейчас Олег был готов рухнуть на колени перед тем, кто додумался ввести в игру эту механику, причем рухнуть как есть, в женском теле и нагишом, пускай, мол, порадуется, что жизнь спас.

Тривиальная проблема простуды по-настоящему, сколько ни храбрись, не имела простого решения, насколько стремительно в данных условиях прогрессировала болезнь, он прочувствовал на себе. Никакой возможности залезть в тепло, под одеялко на недельку, отпиваясь горячим чаем и вареньем, никаких врачей, никаких таблеток — только холод, бешеные физические нагрузки и бессонные ночи в окружении материализовавшихся ночных кошмаров.