Азиатский рецепт

Тодд сам заказывал инструменты, чтобы пробить стену между секцией, которую арендовала Алиса, и той, где хранили оружие.

– Детка, чертежи я научился читать раньше, чем книги.

– Тогда за дело.

Бум! Алиса опустила ворота, закрыла рот и нос защитной маской и натянула резинку на затылок. Вторую маску она протянула Тодду, который изучал чертежи.

– Где ты их взяла? – спросил он, разглядывая хирургическую маску.

– В больнице.

– Украла в приемном отделении? Есть такое, до чего русские не опустятся?

– Я включила их в счет Джеральда.

Тодд вытащил изоленту из ящика для инструментов, дал один конец Алисе и, по мере того, как лента разматывалась, двигался к противоположной стене. Он шел к перфоратору.

Жара стояла адская, от измельченных в порошок бетона и кирпича на складе скоро заклубился туман. У Тодда в кармане зазвонил сотовый, но он не услышал. Не услышала и Алиса, стоявшая чуть поодаль в наушниках «Бозе», из которых лился саундтрек к «Убить Билла».

Тои оторвала взгляд от сотового и посмотрела на Дювела, который сидел у стойки на табурете.

– Босс не отвечает, – объявила она и звякнула браслетом о желто-голубую керамическую свинью-копилку, которая расположилась на стойке чуть левее Дювела. Фаранг сутулился рядышком на табурете. Тои заметила, что даже в такой позе он на голову выше любой из стоящих рядом девушек.

Мораг сидела на жердочке, неподвижная, как изваяние. Буквально секунду назад две официантки подняли свинью и заключили пари на то, сколько денег в копилке. Дополнительные ставки они сделали на время, когда Мораг, как всегда по вечерам, хлопнется с насеста. Сейчас они переводили взгляды с попугаихи на уродливую стилизованную свинью, местами ярко-желтую, местами блекло-голубую, с острыми ушами, черными глазами-бусинками и красной прорехой рта.

– Где Уайпорн? – спросила Тои Дювела.

Уайпорн была дома и ждала, когда сын вернется с Доктором Любовь. Она твердо решила заполучить попугаиху и менять решение не собиралась. Ради китайского пива или ради Доктора Любовь, но Уайпорн стала другим человеком. Покончив с пивом, она вымыла голову, а ведь прежде спутанные и нечесаные волосы собирались в пучок и заталкивались под сетку – получалось самое настоящее гнездо. Впервые за несколько месяцев Уайпорн переоделась и переобулась, сняла старый халат и стоптанные розовые тапочки. Теперь от нее пахло мылом, а не восковыми свечами и ароматическими палочками.

Ким Ханг позвонила и поинтересовалась новым подношением духам сада, а Уайпорн заявила, что ей некогда. Дювел увидел чудесную перемену и едва не задохнулся от облегчения. Он поблагодарил бы человека, ее вызвавшего, да не знал, кто это.

– Мае Лек, ты… прекрасно выглядишь.

– К приезду Мораг хочу быть во всей красе.

Так закончилось безоблачное счастье Дювела. Чтобы чудесная перемена превратилась в обычное состояние, требовалась Мораг, она же Доктор Любовь. Здоровье у Мае Лек слабое, а страстное желание заполучить попугаиху может взвинтить цену птицы. Только бы аукцион не устроили: не дай бог, Доктора Любовь уведет из-под носа какой-нибудь птичий воротила.

Уайпорн притянула к себе стул и вскарабкалась на него. На такой высоте ее глаза оказались на уровне шеи Дювела. Она жестом велела ему подойти ближе и наклониться.

– Без Мораг не возвращайся, – проговорила она. Чистые волосы блестели в лучах солнца, льющегося в окно.

– Мае Лек, я сделаю все, что в моих силах, – отозвался Дювел, сгибаясь под тяжестью своей миссии.

– Любимое выражение твоего отца, – сказала старуха, заморгав влажными желтоватыми глазами.

У Уайпорн восстанавливалась память. Дювел забыл, что она, хоть и старуха, при удобном случае может ударить ниже пояса. От таких ударов вполне крепкий мужчина согнется пополам и кувырком полетит в свое далекое прошлое, навстречу призракам, которых он так боится.

Уайпорн поцеловала большую керамическую свинью-копилку.

– До свидания, мисс Свинья! – сказала она. – Здравствуй, мисс Мораг!

Дювел еженедельно опускал мелочь и двадцатибатовые банкноты в прорезь на керамической шее свиньи, порой и по сто батов заталкивал. Откладывал он на тот день, когда Уайпорн понадобятся ходунки или инвалидное кресло. Для Уайпорн свинья превратилась в члена семьи.

– На Мораг там хватит, – заявила она.

– Мае Лек, но ведь мы копим на инвалидное кресло, – напомнил Дювел.

– Я прекрасно хожу.

– Сейчас – да, но через пару лет коляска может понадобиться.

– Ерунда. Через пару лет я наверняка умру. А до тех пор Мораг составит мне компанию.

Уайпорн качалась на стуле, как Доктор Любовь на жердочке. В какой-то мере они были птицами одного полета. Уайпорн открыто хлебнула пива. Дювел уже собрался упрекнуть ее, да не захотел портить момент. Мае Лек казалась такой нормальной.

Дювел уже уходил, когда Уайпорн подтащила стул к окну гостиной, взобралась на него и, перехватив взгляд сына, подняла стакан с пивом в импровизированном салюте. Дювел помахал в ответ.

– Еще пива? – спросила Тои Дювела, который, судя по выражению лица, мыслями был за тысячу ярдов отсюда.

– Да, – кивнул тот. – Мае Лек любит Мораг.