Бедный Бобик

– Так, ладно, Алена… – врач взглянула на лежащую перед ней обменную карту, – Владимировна. Идите-ка сюда. Присаживайтесь, – она полистала карту. – А ты, кстати, «ПП-тест» делала? В десять недель?

– Нет, кажется… А что это?

– Что ж ты? В таком возрасте рожаешь и не делала? Сейчас я тебе направление дам. Делается дважды, в десять и в семнадцать недель. Так, у тебя сейчас сколько? – Врач опять посмотрела карту.

Алена растерянно ответила:

– Уже двадцать недель… А зачем это?

Врач покачала головой:

– Вообще-то поздно теперь… Но все же сходи, может, сделают. Сдашь кровь. По этому тесту проверяется… – она взяла бланк и стала писать направление, – нормально ли развивается мозг у плода… Нет ли, – продолжая писать, она неторопливо объясняла Алене, – отклонений умственного развития, дебилизма то есть.

Алена в ужасе слушала, глядя, как та быстро и непонятно, как будто не по-русски, строчит направление.

– Ой…

Елена Ивановна кивнула:

– Ну да, ну да… А то пока вы в догонялки с твоим гм… мужем… играете… там у тебя неизвестно что может быть…

– И что мне делать? В случае если…

Врач отдала ей листочек с направлением и обменную карту:

– Ты сделай анализ сначала, а потом волнуйся. Может, уже и делать не будут – срок такой. – Она посмотрела на медсестру Иру. – Что-то мы это упустили…

Та, пожав плечами, опустила глаза и начала перебирать карты других пациенток. Елена Ивановна улыбнулась Алене:

– Так, ладно, все, иди. Пока у тебя все в норме. Кровь теперь хорошая, но пей вместо воды сок гранатовый или яблочный, только натуральный, ешь курагу, печенку, если есть такая возможность… – Она взглянула на Алену. – Нормально питаешься?

– Конечно, я же работаю.

– Ну… вот и хорошо. Работай, пока работается. Скоро уже декрет. И приходи к нам вовремя, не задерживайся, ровно через две недели. – Врач нажала кнопку вызова другой пациентки.

Алена обернулась от двери:

– Конечно. До свидания, Елена Ивановна… Спасибо…

Когда Алена вышла, врач заметила медсестре:

– Между прочим, мальчишка тот просил ничего не говорить ей. Помнишь?

Ира махнула рукой:

– Да помню! Пошел он! Прибежал чего-то, всполошился… Может, он раньше не знал? – Не обращая внимания на другую пациентку, уже зашедшую и севшую перед врачом, она продолжала: – Говорил, что она с ним не хочет общаться… Не верится как-то…

– Да, хорошая девочка… жалко… Что-то у нее не в порядке, чувствую… Всегда так… А! – Она тоже махнула рукой.

Елена Ивановна знала – в чужих перипетиях не разобраться, даже не стоит пытаться. Начнешь советовать – еще хуже сделаешь. Вот родится ребенок, пройдут первые тяжелые недели и месяцы, и почти все сбежавшие, запившие или загулявшие папы вернутся, хорошо если не успев за это время еще где-то кого-то осеменить. Оскопить бы их всех, оставить две-три тысячи племенных жеребчиков на весь мир… Да замысел не тот, Создатель не так придумал. Прав ли, ошибся ли… Ему виднее, если он еще следит за результатами своих лабораторных работ… Врач вздохнула и взглянула на терпеливо ждущую пациентку:

– Слушаю вас…

* * *

Портье с улыбкой открыл дверь большого автомобиля, остановившегося у входа в отель. Грузная женщина с неожиданной для такого телосложения грацией вылезла из салона, придерживая на голове легкий оранжевый шарф, из-под которого выбивались густые черные волосы. Ни на кого не глядя, она прошествовала ко входу. За ней спешил молодой человек, на ходу делавший знаки носильщику.

Женщина энергично вошла в вестибюль. Она протянула деньги сопровождающему, нимало не заботясь, смотрит ли он на нее. Вприпрыжку бегущий рядом с ней молодой человек еле успел подхватить купюру.

– Дай, пожалуйста, всем, кому надо, – носильщику, шоферу… – звучным низким голосом велела она. – И где же моя малышка ходит, а, Боря?

Борис приладил аккуратные очки у носа и тоже огляделся, вежливо улыбаясь:

– Ммм… Момент, Жанна Михайловна… я принесу заполнить guestcard. – Слабый голос гида как будто чуть окреп, неожиданно нырнув на английском слове куда-то в глубь тщедушного тела. – Присядьте, пожалуйста, пока на диванчик.

Жанна опустилась на очень низкий желтый диван, охнув и откинувшись на пухлые ярко-синие подушки.

– «Guestcard»… Лишь бы выпендриться! – Наконец она заметила выходящую из лифта Оксану и радостно замахала ей рукой. – Не прошло и двух часов!

На ее голос обернулись сразу несколько человек. Жанна протянула паспорт подбежавшему Борису.

– А ты-то что переполошился? Я не тебе… Заполни сам… гостевую карточку, а я распишусь.

Гид улыбнулся, показав мелкие чистенькие зубки:

– Конечно, Жанна Михайловна.

– И поменьше выпендривайся.

Борис слабо улыбнулся и стоял, как будто не в силах уйти из-под взгляда Жанниных темных, чуть навыкате, глаз, пока та ему не махнула:

– Да иди уже ты, ради Бога… – Глядя, как тот, чуть склонив к плечу аккуратно подстриженную голову с редкими черными волосами, спешит к стойке администратора, Жанна негромко добавила, вздыхая: – И что ж тебя угораздило в сопроводилки-то попасть, такого… А ручки-то… холеные… и шейка-то слабая какая…