Затем Кристоф преклонил колено и стал собирать разбросанные вещи. Лукас поднял ручку, маленький флакончик духов и протянул их Пауле:
— Ваши женские мелочи, — тряхнул головой и широко улыбнулся. — Почему вы не понимаете, что несколько гульденов в кармане — все, что нужно человеку?
— Лукас, прекрати, — вмешалась Санди.
— Вот, прошу. — Кристоф сложил расческу, кошелек, прочие мелочи и протянул сумку Пауле. — Думаю, мне все удалось собрать.
Петер наклонился:
— Кроме этого. — В его руках был маленький листок бумаги. — Не сомневаюсь, это любовное послание.
— Это не мое. — Паула взглянула на листок. — Никогда не получала любовных записок. — Она отвела взгляд, стараясь не смотреть на Кристофа.
— Тогда ты не будешь возражать, чтобы я прочитал. — Петер развернул пожелтевший листок.
Паула казалась напряженной. Иногда Петер правда слишком много себе позволяет.
— Пожалуйста. Ведь сегодня полагается делиться.
Если Петер и заметил ее резкость, то не подал виду. Он начал читать, и Паула замолчала, не отрывая свой взгляд от записки. Лукас, Кристоф и Санди удивленно переглянулись. Улыбка вскоре вновь вернулась на лицо Петера.
— Действительно, не имеет к нам никакого отношения. — Он стал сворачивать листок.
— Нет, — сказал Кристоф. — Мы все должны прочитать. Любишь ты напускать туману.
Петер протянул бумажку.
— Я хочу выпить, приятель. Пошли скорее.
Никто даже не шелохнулся. Кристоф пробежал глазами содержимое и передал Лукасу, который внимательно прочитал, в то время как Санди смотрела через плечо. Казалось, что Паула на грани. Задумчиво глядя на Петера, она провела рукой по его волосам и обняла. Пальцы слегка тряслись. Что же происходит?
— Да, — сказал Лукас, убирая листок в карман. И повернувшись к Петеру: — Нельзя отказывать жаждущим. Пошли в бар.
Кристоф остановил его мягким движением руки.
— Не спеши, Лукас. Мне кажется, Паула тоже имеет право прочитать. Если бы не этот листок, мы бы не задержались. Не будем лишать ее удовольствия.
Паула вздохнула. Что еще за шутки? Лукас передал записку, и она увидела одну-единственную строчку. Прочитав, Паула рассмеялась. Петер немедленно к ней присоединился.
«Они уже близко. Следи за ошибками».
Лукас, Кристоф, Санди смотрели на нее выжидающе. Петер отвел взгляд.
— Что ж… Не знаю, откуда это, но предназначалось явно мне. Надо срочно купить газету и почитать новости. — Шутка показалась ей удачной. Странно, но никто не смеялся.
Глава 3
— Я что, Мата Хари? — вскрикнула Паула. — Шпион?
Кристоф сел глубже в свое бархатное кресло, отделанное тафтой, Петер понимающе кивнул.
— А знаешь, ее свадьба проходила в этом ресторане в 1894-м. Поэтому «Американ-отель» стал так популярен. Думаю, с этим связано твое послание.
Паула проигнорировала такое предположение и оглядела помещение. Интерьер несколько поразил ее: необыкновенные желто-голубые витражные окна, кирпич и большие деревянные панели. Отделка показалась ей грубой. Кристоф улыбался и не сводил с Паулы глаз. С каждой минутой она представлялась все более загадочной. Изучив зал, Паула скрестила руки на груди и нахмурилась:
— Лукас, ты сказал, что это настоящий архитектурный памятник? Благодаря Мата Хари, я так понимаю? По-моему, это больше похоже на склеп.
Раздался всеобщий смех.
— Из этого следует, что тебе не нравятся греческие фрески и пальмы в горшках, — вмешался Петер. — Ты предпочитаешь японские фонарики со свечкой внутри?
Паула удивленно вскинула брови, но в этот момент подошел официант принять заказ — торт «Черный лес» и женевер [2]для всех. Ей быстро объяснили, что женевер пьют со всем, в том числе и с тортом.
Когда официант удалился, ловко маневрируя между маленькими столиками, Паула повернулась к Санди:
— Что они все время объявляют?
Кристофер прислушался к голосу, звучащему из репродуктора.
— Ничего особенного. — Санди слегка покраснела. — Своего рода игра. Это место всегда было популярно среди художников. Также здесь любят собираться актеры и люди близкие к искусству. Все хотят чем-то поразить окружающих, привлечь к себе внимание. Любят разыгрывать друг друга. Вот они и просят кого-то что-то сказать по громкоговорителю.
Например, позвать к телефону по срочному делу. Его могут поднести к любому столику.
Репродуктор, похоже, никогда не смолкает.
— Глупость, — заключил Кристоф. — Какое-то ребячество.
— Ты и сам так делал, Кристоф, — с укоризной сказал Петер, стряхивая со стола воображаемые крошки. — Помню, как ты просил меня. — И он весело рассмеялся.
Как же это было давно! Кристоф заставил себя улыбнуться.
— Только ради твоей артистической натуры. Ты всегда любил розыгрыши. И потом, даже юноша, собирающийся сделать карьеру банкира, мечтает о всеобщем внимании и славе.
«Пусть и незаслуженной, — мысленно добавил он, — не заработанной трудом». Но когда им было по двадцать два, они частенько развлекались подобным образом.
— Помнишь, Лукас? — Он посмотрел в знакомые серые глаза, надеясь на поддержку, но не нашел ее. Лукас только поджал губы и промолчал.
«Забудь о старой дружбе, о прошлом, — с грустью сказал себе Кристоф. — Есть только сегодня и только бизнес».