Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Интересный вопрос, конечно, заключается в том, какой именно компонент довольно расширенного потенциала готовности непосредственно коррелирует с феноменальным содержанием побуждения или воли к движению. Более поздние исследования, похоже, показывают, что фактическое осознание инициации движения должно основываться на прозрачной феноменальной самосимуляции, то есть на содержании внутреннего предсказания состояния системы, которое следует ожидать (см. Frith, Blakemore, and Wolpert 2000, p. 1776; Haggard, Newman, and Magno 1999, p. 302; Haggard and Magno 1999).9 Феноменальное содержание инициации движения определяется не сигналами, возникающими при реальном физическом движении конечности, а текущим состоянием определенных предикторов, которые рассчитывают потенциальные последствия конкретного двигательного действия. Теперь можно сделать вывод, что то, что мы осознаем, - это текущая симуляция конкретной, заданной симуляции движения ("обратная модель"; см. Wolpert and Ghahramani 2000). Однако эта симуляция движения всегда интегрирована в фон текущего представления системы в целом. Более важно, однако, что этот тип функциональной архитектуры представляет собой еще один весьма поучительный пример того, чем на самом деле является феноменальная прозрачность, функционально ограничивающая процесс сознательного самомоделирования. Возможность изображается как реальность на феноменальном уровне репрезентации; то, что на субличностном уровне является лишь моделью потенциальной проприоцептивной обратной связи, становится субъективным опытом [я в данный момент и фактически инициирую это движение рукой]. Этот переход достигается путем интеграции в PSM, и о лежащем в основе изменения свойств системы теперь можно сообщить с помощью предикатов личностного уровня.

Новое исследование предполагает, что самомодель дает нам доступ только к тем стадиям премоторных процессов, которые происходят после состояния фактического выбора движения (Haggard and Eimer 1999, p. 132). Другими словами, то, что мы можем сообщить, направив внутреннее внимание на содержание нашей текущей Я-модели, - это не абстрактные высшие уровни премоторной обработки, предшествующие выбору актуального движения, а реальное феноменальное содержание, которое позже активируется функциональным процессом подготовки конкретного телесного движения. Конечно, интересен вопрос, могут ли абстрактные, обычно неосознаваемые этапы обработки, предшествующие волевому и феноменально самомоделируемому выбору движения, уже считаться эгоцентрическими репрезентациями, или же это именно тот шаг, на котором эти вычисления интегрируются в саморепрезентацию, что также делает их осознанными.

В любом случае теперь кажется правдоподобным предположить, что то, что интегрируется в ПСМ организма как ныне рассуждающего субъекта, является детерминированной, единственной и конкретной репрезентацией определенного поведения. Авторы отмечают, что латерализованные потенциалы готовности вполне могут иметь причинную связь с сообщением о текущем содержании ПСМ, но в то же время это довольно позднее событие в цепи физиологических событий, ведущих к действию. К вопросу о свободе воли я вернусь позже. Однако позвольте мне кратко указать на то, что представляется основным вопросом с философской точки зрения: Безусловно, существует минимально достаточный нейронный коррелят для активации определенного вида сознательного содержания, которое, будучи встроенным в прозрачную Я-модель, сообщается субъектами как их "собственное сознательное воление". Очевидно, что будет существовать и минимально достаточный нейронный коррелят, вызывающий последующее внешнее действие. Оба минимально достаточных нейронных коррелята могут, хотя и пересекаться, значительно расходиться при более тщательном исследовании с объективной, третьей стороны, и именно такие исследования, проведенные Хаггардом и Эймером, позволят добиться прогресса в решении этих вопросов. Однако народная психология обычно рассматривает сознательный опыт воления, то есть феноменальную репрезентацию специфического процесса выбора, мимолетно интегрированную в PSM и тем самым ставшую доступной для публичного отчета, как единственную и непосредственную причину наблюдаемого поведения. Важно отметить, что это отражает способ, которым вещи прозрачно представлены на уровне ПСМ. Такая атрибуция причинно-следственной связи теперь становится несостоятельной, и дело не только в том, что народная психология ложна, а в том, что содержание сознательной Я-модели на самом деле приписывает причинно-следственную связь между двумя событиями, представленными в ней. Однако то, что является ложью или галлюцинацией с точки зрения строгого, научного взгляда от третьего лица, может быть функционально адекватным для биологического организма. Подробнее об этом позже.