Белая эмиграция в Китае и Монголии

Иностранные резиденты Шанхая, вначале совершенно не зная русских и не доверяя им, их честности и работоспособности, избегали нанимать их или оплачивали их труд (в тех редких случаях, когда они им пользовались) чуть не наравне с китайским. Русские эмигранты работали за гроши на выгрузке пароходов, служили сторожами на жалованье в 25 долларов в месяц при 12-часовом рабочем дне, работали кочегарами. Словом, предпочитали всякий честный труд, хотя и плохо оплачиваемый, преступному заработку. Это упорство в приискании труда и это добросовестное отношение к нему понемногу стали ломать лед недоверия и равнодушия предпринимателей-иностранцев к белой русской эмиграции. Иностранный Шанхай уже начал видеть в каждом белом русском эмигранте прежде всего честного труженика.

В 1925 г. китайские коммунисты, по указке Москвы, провели в Шанхае всеобщую забастовку, направленную к ущемлению иностранных интересов. Город сразу остался без китайских служащих, без контракторов, без рабочих почти всех категорий, пароходы – без команд, электрическая и водопроводная станции – без кочегаров. Ушла квартирная прислуга, ушли шоферы. Вот тогда-то иностранные фирмы и резиденты, почувствовав себя плохо, обратились за помощью к «Комитету защиты прав и интересов русских в Шанхае», к организации, объединявшей белых русских эмигрантов и являвшейся как бы продолжателем выполнения функций прежнего российского императорского генерального консульства. Председатель этой организации, наш бывший генеральный консул В.Ф. Гроссе, организовал подачу русской рабочей силы во все ответственные пункты, обслуживающие население: на электрическую, водопроводную и газовую станции и в пароходные компании.

Белые русские эмигранты тем более охотно откликнулись на этот призыв, что, помимо хорошего заработка, представлялась возможность лишний раз ущемить коммунистов – организаторов забастовки. Весть о шанхайской забастовке быстро долетела до Харбина, и оттуда, на хорошие заработки, двинулась молодежь, увеличившая русскую колонию Шанхая сразу почти на 2000 человек.

Забастовщики не выдержали и вышли на работы. Вожаки движения были уволены со службы, и на их место зачастую были взяты хорошо зарекомендовавшие себя русские. Хотя после прекращения забастовки временно взятые на работы русские, в своем большинстве, были уволены, но сотни их все же были оставлены на службе и работах. Старавшиеся до этого не замечать русских иностранцы подошли к ним ближе, почувствовав в них полезный элемент. Среди видных и влиятельных иностранцев появились друзья и доброжелатели русских, в том числе и вице-председатель Шанхайского муниципального совета, г-н Бэлл.

Непрекращавшаяся в течение нескольких лет ожесточенная борьба китайских «северных» маршалов с красными «южанами» к концу 1926 г. и началу 1927 г. разразилась жестокой войной на плацдарме Центральных и Южных провинций Китая. Этим моментом воспользовались агенты 3-го Интернационала и перешли от пассивной агитаторской митинговой работы, восстанавливавшей китайцев против иностранного влияния в их стране, к активной, призвав их к разбоям и грабежам.

Разгулявшийся в бесчинстве китайский пролетариат захватил в свои руки иностранные концессии в Ханькоу, Киукианге и Нанкине. Ужасы, пережитые населением этих концессий, стали известны всему миру и понудили иностранных резидентов других городов Китая искать средств для защиты себя, своих семейств, своего имущества. Великие державы мира, имевшие свои концессии в Китае, срочно выслали войска и эскадры для защиты своих подданных и их имущества. Но войска и эскадры еще находились далеко от Шанхая, в пути, когда городу стала угрожать очевидная опасность быть захлестнутым волной организованного разбоя и грабежа.

Январь 1927 г. С юга к Шанхаю подходят части только что родившегося «Национального правительства Китая». Организованы и обучены эти части с помощью советских советников (Бородин, Карахан) и инструкторов. Командует «южанами» генерал Чан Кайши, не скрывавший своих неприязненных отношений к иностранцам. Анонсированная цель движения этих войск – «карательная экспедиция против северян», против маршала Чжан Цзолина и его шанхайского ставленника, генерала Сун Чуанфана. Скрытая же цель – захват Шанхая, подобно тому как это произошло с Ханькоу.

Учащаяся китайская молодежь и рабочие, распропагандированные красными агитаторами, уже предвкушали тот момент, когда с подходом южан к городу они получат возможность начать террор и предаться грабежу в богатом Шанхае, одновременно отомстив иностранцам за 1925 г.

Муниципальный совет Международного Сеттльмента Шанхая мобилизовал все имевшиеся в его распоряжении силы самообороны, состоявшие главным образом из волонтерского корпуса и полиции, но этих сил было далеко не достаточно для охраны территории Сеттльмента и Французской Концессии. Иностранные же войска и эскадры, двигавшиеся на помощь, были еще где-то далеко.