Белая пыль

— Не говори, — закрутил головой патологоанатом, наливая себе в стакан следующую порцию виски. — Теперь только грим и бальзамирование. Сам иногда за дело берусь. Чтобы руки не затекали, — хмыкнул он то ли грустно, то ли задумчиво. — И морг не настоящий, косметология одна. Зато теперь труп может выглядеть лучше, чем живой человек. Мы в прошлом году первое место заняли в номинации «Не хуже, чем до» на международном конкурсе «Постмортальные инновации в ритуальных услугах. Цифровизация и нанотехнологический подход».

— Какие инновации? — переспросил Сергей.

— Постмортальные, мой юный друг. Это значит те, которые после смерти происходят. — Петрович засмеялся. — Шучу я. Не бери в голову лишнего. Оставь помещение для мозга. Давайте к делу, что мы все обо мне да обо мне.

— Давно пора, — пробасил по-отечески Егор Ильич и взял со стола кружки, чтобы налить нового чаю. — А то вы как сцепитесь языками, вас не разнять.

— С чего начнем, с юного Вертера и его страданий или вашей многоликой барышни?

Сергей, нахмурившись, посмотрел в сторону Егора Ильича.

— Вы ему и про меня слили, коллега?

— А что ж вы, Сережа, хотели, чтобы я один на ваш кисляк смотрел с утра до ночи? Вот, товарищ, знающий, как сердце по-настоящему выглядит, даст вам правильные ориентиры в жизни.

— Понятно, — протянул Сергей. — Нет уж, давайте про многоликую. С остальным я должен пожить сам, как минимум до следующей бани.

— Так она же почти через год, — возмутился Петрович.

Сергей постучал пальцами по столу.

— Не вижу противоречий.

— Ну ладно, — согласился патологоанатом. — Мне Егор Ильич набросал вкратце про вашу нелегкую долю. Теперь давайте подробности.

В то время как компаньоны, дополняя друг друга, описывали детали своей двухдневной работы, а потом каждый высказывался о том, что думает по поводу клиентки, Петрович накатил порции четыре ячменного напитка. Занюхал кусочком шоколада. Положил его в рот и стал рассасывать с закрытыми глазами, словно карамель.

— Мусье, мы вас не отвлекаем от удовольствий, — наконец сказал Сергей, когда в комнате вот уже минуты три стояла тишина, а детективы глядели на блаженное лицо Петровича, терпеливо ожидая его мнения.

— Не. Все нормально, — сказал тот, не открывая глаз. — Особенно сейчас, когда вы молчите.

— Ну, хорошо, а то уже мы переживать начинаем, — ответил Егор Ильич за обоих, стараясь придать голосу побольше низких частот.

— А сколько времени, — вдруг встрепенулся патологоанатом, открыв наконец глаза.

— Да уж первый час ночи, — посмотрел на часы Сергей.

Петрович покосился на бутылку.

— А вы почему не пьете, собственно? — спросил он. — За руль, что ли, собираетесь?

Сергей сердито посмотрел на него.

— Ну да, мы же тебе говорим, нам еще нашу Настю искать. Не знаем только где.

— Меня-то почему об этом спрашиваете? Я, что ли, ее упустил два раза за день. — Доктор потянулся в кресле, пошевелил плечами и протянул руку к бутылке.

— Не-е-ет уж, дорогой друг. — Сергей перетащил ее на другой край стола. — Давай сначала по делу. Мы тебя чего позвали? Чтобы ты своим умным взглядом и светлым разумом посмотрел на происходящее беспристрастно и выдал нам структурированную квинтэссенцию.

Петрович грустно вздохнул и пожал плечами.

— Слушаюсь босс, — сказал он с равнодушным видом. — Ваш случай непростой, но, к счастью, предусмотренный клинической практикой. Правда, требует дифференциальной диагностики, и хорошо бы организовать наблюдение в условиях стационара, магнитно-резонансную томографию головы и электроэнцефалографическое исследование с двадцатичетырехчасовым видеомониторингом. Ну, можно еще снимок турецкого седла в двух проекциях, но это не обязательно, — добавил патологоанатом.

— Ага, и вскрытие с гистологией всех органов. Ты давай тут не вибрируй профессиональной феней. Сами научились. Тебя ж как человека спрашивают. — Сергей сделал вид, что злится.

Петрович покосился на бутылку.

— Я правильно понимаю, что это, — он указал пальцем на сосуд, — я заберу с собой, ибо после одиннадцати не продают?

Егор Ильич взял бутылку и придвинул ее обратно к доктору.

— Ладно, — смилостивился Петрович. — Тут может быть несколько вариантов. Первый — это эпилепсия. Ну, как помните, у вас дело было с этим маньяком с вашей общей знакомой Анной. — Доктор щелкнул пальцами в воздухе. — Ну, которая вас и познакомила, по сути. Ну что смотрите? — развел руками Петрович, глядя на нахмуренных компаньонов.

— Да поняли мы, — поторопил его Сергей. — А второе?

— Второе — это так называемое диссоциативное расстройство идентичности, по-простому, по-вашему — раздвоение личности. Но такое бывает редко. Я, например, не встречал, только в книжках, типа научных трудов и бульварных романов.

— Артем Петрович, — позвал Егор Ильич.

— Оу?

— Вы же патологоанатом. К вам уже без всякой личности пациенты попадают.

— Тоже верно, — кивнул Петрович. — Утверждать не могу без проведения вышеуказанных исследований, но первый вариант с эпилепсией также маловероятен.

— Это почему? — хором спросили сыщики.