Берег мечты

Они продолжали жить вдвоём, но это была уже совсем другая жизнь, лишённая радости и светлых надежд на будущее. Со всех сторон на них, так или иначе, оказывалось давление. Никто прямо не говорил им, что Гума обязан жениться на Эсмералде, даже дядюшка Бабау не требовал этого, но всё и так было ясно. Пресловутый закон рыбака, по которому люди жили здесь из века в век, предписывал Гуме поступить именно так, а не иначе. И Ливия – дочь рыбака – тоже должна была подчиниться этому закону. Выслушивая сочувственные речи Шику и Риты, она прекрасно понимала, чего от неё ждут эти милые, добросердечные люди. Они как бы говорили ей: «Тебе не повезло соединить свою жизнь с любимым человеком, но ты должна смириться с такой судьбой, потому что не ты первая, не ты последняя. Такой порядок существует испокон веков, и если ты восстанешь против него, то накличешь на себя ещё больше беды».

Ливия не собиралась бросать вызов ни рыбацкому сообществу, ни собственной судьбе, она только не понимала, почему должна следовать такому несовершенному закону, который вынуждает человека быть несчастным, заведомо обрекая его на жизнь без любви.

— Я понимаю, рыбакам всегда жилось трудно, поэтому они так высоко ценят взаимовыручку и помощь слабому, что даже возвели это в ранг закона, — говорила Ливия Гуме. — Но разве нельзя делать то же самое, оставаясь счастливым? Зачем нужно убивать любовь? Ты же не отказываешься поддерживать Эсмералду материально и морально. А тебя вынуждают ещё и всю жизнь делить с ней супружескую постель! И плодить новых детей, которые тоже родятся без любви! По-моему, это не гуманно, это жестоко и, в общем, абсурдно… Хотя, с другой стороны, я не представляю, как ты сможешь воспитывать своего ребёнка, не живя в одном доме с Эсмералдой. Будешь приходить туда, встречаться с ними, а потом каждый раз отрывать его с болью от себя и возвращаться ко мне?… Такой жизни я бы не пожелала. Поэтому сам решай, как поступить в этой ситуации. Я хочу, чтобы твоя совесть была спокойна и чтобы ты не чувствовал себя отступником в среде своих родных и товарищей по рыбацкому промыслу.

Глава 30

Отасилиу всё же сходил ещё раз к Феликсу и попытался с ним договориться. Не обвиняя Феликса в воровстве, он просто попросил его вернуть украденные деньги.

— Мне нужно как-то кормить семью, пока я буду искать работу, — пояснил он.

Феликс тоже не стал утверждать, будто не имеет никакого отношения к исчезновению денег, и сказал, что вернёт их года через два-три, чтобы у Отасилиу был стимул держать язык за зубами и не подставлять своего бывшего шефа ни при каких обстоятельствах.

— Ну что ж, я пришёл сюда не зря, — сказал Отасилиу. — Теперь у меня не осталось никаких иллюзий. Я не стану разоблачать тебя, помня о секретном пункте своего давнего контракта. Но никто ме сможет запретить мне заняться адвокатской практикой и защищать интересы тех людей, которые пострадали по твоей вине. Для начала я займусь Родригу, моего зятя, которого ты упрятал в тюрьму.

— По-твоему, я заставил его совершить преступление, после чего он и оказался в тюрьме? — съязвил Феликс.

— Я не буду выяснять, кто на него донёс, — ответил Отасилиу. — Я всего лишь докажу на суде, что Родригу не совершал преступления!

— Ну, давай, давай, — засмеялся Феликс. — С твоим опытом участия в судебных процессах ты способен только навредить своему зятю!

Отасилиу не стал втягиваться в бессмысленную полемику. Он пришёл домой и сообщил, что объявляет войну Феликсу.

— Как-никак я всё-таки юрист! – подбадривал он сам себя. – Я вспомню всё, чему меня когда-то учили, а опыт со временем придёт. Феликс обидел стольких людей, что работы на мой век хватит.

— Ах, мой дорогой! — обняла его Амапола. – Как я рада видеть этот блеск в твоих глазах! Ты снова стал тем волевым, сильным, энергичным мужчиной, которого я так люблю!

— Да, у меня такое чувство, будто я заново родился, — сказал Отасилиу и сразу перешёл к конкретному делу: — Я завтра же поеду в Рио-де-Жанейро, получу копию приговора, изучу её, как следует и попробую найти зацепку, чтобы изменить Родригу меру пресечения. Надеюсь, я смогу до суда освободить его из-под стражи.

— Я уверена, дорогой брат, что у тебя всё получится, — поддержала его Дулсе. — Никто не сможет защищать Родригу лучше, чем ты. Возьми эти деньги. Их собрали рыбаки для защиты Родригу. Бери, не отказывайся, они тебе ох как понадобятся в Рио-де-Жанейро!

Отасилиу пошёл в тюрьму к Родригу, выяснил все обстоятельства дела и сказал, что побеседует с матерью потерпевшей, а также попытается найти того негодяя, от которого забеременела девушка и который заставил её сделать криминальный аборт, из-за чего она и умерла.

На следующий день он уехал в Рио-де-Жанейро, а тем временем Амапола тоже не стала сидеть, сложа руки, и развернула бурную деятельность по борьбе с угрожающей ей нищетой.