Бессонница

Прежде чем Луиза успела ответить, Ральф сосредоточился, вызвал вспышку и спустился обратно на уровень краткосрочников. На этот раз это произошло так быстро, что он чуть не задохнулся от неожиданности – как будто спрыгнул из окна второго этажа на бетонную мостовую. Ауры исчезли, зато появились звуки: треск пламени, уже не приглушенный, а ясный и близкий; грохот автоматной очереди. В воздухе пахло гарью, в комнате было невозможно дышать из-за жары. Возле Ральфова уха прожужжало что-то вроде невидимого насекомого. Жучок сорок пятого калибра.

Лучше поторопись, милый, – посоветовала Каролина. Если на этом уровне в тебя попадет пуля, она убьет тебя, помнишь?

Он помнил.

Он направился к Пикерингу. У него под ногами хрустели осколки стекла и щепки, но Пикеринг не обернулся. Вдобавок к автомату в руках у него на бедре висел револьвер, а у левой ноги валялся небольшой вещмешок. Он был расстегнут, и внутри Ральф заметил несколько винных бутылок. Их раскрытые горлышки ощерились влажными тряпками.

– Убить этих сук! – орал Пикеринг, поливая двор очередной автоматной очередью. Он отбросил пустую обойму, задрал футболку, и стало видно, что у него за ремень заткнуто еще штуки три-четыре. Ральф достал из вещмешка одну из бутылок с зажигательной смесью, ухватил ее за горлышко и обрушил на голову Пикеринга. И тут же понял, почему тот не услышал его приближения: у него в ушах были стрелковые затычки. Прежде чем Ральф успел оценить иронию ситуации – человек, который отправился выполнять самоубийственную миссию, позаботился о своем слухе, – бутылка разбилась о висок Пикеринга, окатив его потоком янтарной жидкости и фонтаном зеленых осколков. Пикеринг покачнулся, рука потянулась к раненой голове. Кровь текла сквозь его длинные пальцы – пальцы пианиста или художника, рассеянно подумал Ральф, – стекая по шее. Он оглянулся, его глаза за грязными стеклами очков удивленно распахнулись, волосы встали дыбом, отчего он стал похожим на мультяшного героя, в которого только что всадили нефиговый электрический разряд.

– Ты?! – заорал он. – Дьявольский Центурион! Детоубийца, безбожник!

Ральф вспомнил о двух мертвых женщинах в соседней комнате и опять пришел в ярость… хотя ярость – это еще мягко сказано. Очень мягко. Ему казалось, что его нервы превратились в раскаленную проволоку под кожей. В голове колотилась мысль: Одна из них была беременна, так кто из нас детоубийца, одна из них была беременна, так кто из нас детоубийца.

Пуля вновь просвистела мимо его головы. Ральф этого не заметил. Пикеринг пытался поднять автомат, из которого он застрелил Гретхен Тилбери и ее беременную подругу. Ральф вырвал его из рук Чарли и навел на него. Тот завизжал от ужаса. От этого Ральф взбесился еще больше и забыл об обещании, данном Луизе. Он взвел курок, намереваясь разрядить всю обойму в этого человека, который сейчас жалко скорчился у стены (в этот момент никому из них не пришло в голову, что в обойме не было патронов), но прежде чем он нажал на курок, его отвлекло сияние в воздухе у него за спиной. Сначала оно было бесформенным, просто искрящимся калейдоскопом красок, а потом приняло очертания женщины с мерцающим серым шлейфом, который поднимался из ее головы.

[Не убивай его.]

– Ральф, пожалуйста, не убивай его!

Какое-то мгновение он еще видел доску и написанную на ней цитату прямо сквозь нее, а потом краски стали ее одеждой, ее волосами, ее кожей, и она спустилась на один с ним уровень. Пикеринг в ужасе уставился на нее. Он опять завизжал, и его армейский комбинезон потемнел в области паха. Он прижал руки ко рту, причем прижал слишком сильно, судя по звукам, которые издавал:

– Ппприжрак! – прохрипел он сквозь пальцы. – Прижрак Шентуриона!

Луиза, не удостоив его вниманием, схватила ствол автомата.

– Не убивай его, Ральф! Не надо!

Ральфа тоже напугало ее внезапное появление.

– Разве ты не понимаешь, Луиза? Ты что, действительно не понимаешь?! Он знал, что делает! Может быть, и не слишком осознанно, но он знал – я это видел по его чертовой ауре!

– Это не важно, – возразила она, все еще придерживая ствол автомата так, чтобы он был направлен в пол. – Это не важно, знал он или нет. Нам нельзя уподобляться им. Нам нельзя быть такими, как они.

– Но…

– Ральф, я хочу отпустить этот ствол. Он горячий. Он обжигает мне пальцы.

– Хорошо, – сказал он и отпустил автомат одновременно с Луизой. Автомат упал на пол между ними, и Пикеринг, который в этот момент все еще сползал по стенке, прижав пальцы ко рту и уставившись на Луизу блестящими, остекленевшими глазами, кинулся к нему со скоростью атакующей кобры.