Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг.

В результате вместо объявления войны французскому императору Гаугвиц заключил союзный договор, подписанный в Шенбруннском дворце 15 декабря 1805 г. Согласно условиям этого договора в обмен на поддержку Франции, уступку Наполеону герцогства Клевского и Невшателя, а Баварии – княжества Анспах (того самого, из-за которого Пруссия чуть-чуть не оказалась в рядах третьей коалиции), Фридрих Вильгельм III получал вожделенный Ганновер. Клаузевиц вспоминал: «В Берлине по поводу поведения Гаугвица сначала поднялся большой шум, что было вполне естественно, так как его послали, чтобы объявить войну, а он вернулся с союзом… Но на совете, который был созван по этому поводу… трактат был принят с одним изменением… Обмен территориями должен был произойти только после заключения общего мира, то есть с одобрения Англии, а до тех пор Пруссия должна была оккупировать Ганновер войсками»[976].

Шенбруннский договор лишил Александра всяких надежд на немедленное выступление Пруссии. Но, как это ни удивительно, даже переговоры пруссаков с французами не могли обезоружить решившего идти до конца царя. Находясь в Тешене, он отдал распоряжение Кутузову о том, чтобы тайно направить корпус генерал-лейтенанта Эссена в Пруссию и тем самым подтолкнуть прусского короля к выступлению! У дипломатически корректного Михаила Илларионовича, очевидно, глаза вылезли на лоб, когда он читал рескрипт царя. Несмотря на свою покладистость, он вынужден был ответить категорическим отказом: «Таковое движение не может не встревожить французское правительство и не навести, может быть, заботы австрийскому двору; сохранить оное в тайне есть вещь невозможная, ибо должно отправить кого-либо предварительно для заготовления продовольствия, нужного сему корпусу, что немедленно учинится известным в главной квартире французской; тогда кто отвечает, что Бонапарте, позволяющий себе все на свете, не пошлет корпус прямою дорогою для пресечения дороги и нападения на сей под командою генерал-лейтенанта Эссена»[977]. В результате русские войска продолжили свое отступление, и новая коалиция против Наполеона временно не состоялась.

Что же касается французского императора, то он, даже отдаленно не подозревая о подобных демаршах Александра, продолжал надеяться на сближение с Россией. По его приказу все офицеры и солдаты русской армии были без всякого обмена пленных освобождены. Накануне отъезда князя Репнина Наполеон пожелал с ним говорить. Вот что рассказал Репнин в своем письме об этой интереснейшей встрече: «В Брюнне собралось нас раненых 6 кавалергардских офицеров и 17 уланских, с храбрым их начальником Меллер-Закомельским; по всей справедливости, мы не могли довольно нахвалиться обращению с нами; почтеннейшие французские генералы посещали нас часто, особенно генерал Рапп, который, удостоверившись наконец, что мне возможно было выехать, объявил мне приглашение Наполеона явиться к нему на другой день в полдень; меня ввели во внутренние покои занимаемого им архиерейского дома. Через несколько минут вышел Наполеон и, оставшись один со мною, начал разговор следующими словами:

– Как ваши раны, князь Репнин?

– Все в порядке, Сир.

– Я попросил вас прийти, для того чтобы поручить вам передать еще раз императору Александру мои пожелания мира. Почему мы ведем войну, когда мы…

– Сир, прошу простить меня за мою дерзость и за то, что я вас прерываю, но я должен сказать, что я – только солдат, далекий от международной политики и от императорского двора. Я не могу дать на это никакого ответа.

– Я прошу у вас только об одном: передать императору Александру слово в слово то, что я вам сейчас скажу.

– Это долг верности по отношению к моему государю.

– Послушайте меня, вы сможете встретиться с императором через несколько дней, если он еще находится при армии. Скажите ему, что если бы он выслушал мои предложения и согласился встретиться на аванпостах, тогда я бы подчинился воле его благородной души. Ему достаточно было бы объявить мне свои намерения для достижения спокойствия в Европе, и я бы подписался под ними. Но вместо этого он послал ко мне наглого хлыща, который посмел дерзко вести себя с главнокомандующим французской армии во главе его войск. И что из этого вышло? Мы сразились, и теперь только я имею право высказывать мои желания. Но мы можем еще найти путь к сближению, пусть он пришлет мне в Вену своего уполномоченного представителя, но только не одного из этих придворных, которые наполняют его штаб. Правда далека от монархов. Александр родился на троне, а я стал императором сам, но мои бывшие товарищи, мои бывшие командиры не осмеливаются больше мне ее говорить, как не говорят ему правды его придворные.

Но давайте поговорим о сражении. Что за мысль была растянуть вашу армию и разделить ваши колонны, как вы это сделали? Нужно было сконцентрировать войска, собрать армию в кулак, для того чтобы всю ее целиком бросить на врага.