Бог Солнца в поисках... суррогатной матери

Минуточку! Назвал ведь.

Я почувствовала, как мое лицо стало пунцовым от позора, и я ещё больше пришла в ярость. Мне захотелось чем-нибудь швырнуть в Кинича. Чем-то тяжелым, большим и может даже острым. О да!

И кинула я в него единственное, что оказалось под рукой — полотенце.

— Да катись ты и твоя сестра к черту!

Ник замер, уставившись на мою грудь. И прежде чем я смогла пожалеть о своем решении, кинуть — из всех возможных вещей — мягкое, пушистое полотенце, чтобы продемонстрировать свой гнев, Ник пересек комнату и притянул меня к себе.

Опустив голову, он завис в сантиметре от моих губ, но так и не прикоснулся к ним своими. Я не знала бояться мне или возбуждаться.

Он разочарованно что-то пробурчал, отпустил меня и отошел.

Последнее, что я услышала, был звук захлопывающейся за Киничем двери.

Я сдернула кулон и бросила его вслед.

— Забери его! Не нужен мне твой чертов кулон!

Глава 8

Две недели спустя

Насколько сильно может измениться чья-то жизнь за несколько недель и со значительной суммой денег. Моя, например, изменилась так, что о таком я могла только мечтать.

Моя мама вчера улетела в Швейцарию на лечение. Я ушла со своей ужасной каторжной работы и стала инструктором по каратэ в местной школе боевых искусств.

Несколько недель назад я пропустила срок поступления в Нью-Йоркский Университет, но планировала поступить в третий раз и начать осенью.

Впервые за несколько лет, казалось, что моя жизнь пошла в гору. Кроме того, что я не могла забыть ночь, проведенную с Киничем, и при этом я не могла вспомнить ее — мысль, которая беспокоила меня каждую секунду каждого дня.

Даже когда я засыпала, то грезила о мужчине, особенно о его запахе — словно тропический пляж наполнен свежим, чистым воздухом океана, ароматом кокосов и экзотических растений. От него пахло солнцем.

Потом о его теле. Я не могла остановиться фантазировать о жестких линиях его золотистой кожи или звуке его голоса, когда он стонал мое имя. Я неоднократно видела образы того, как он смотрел на меня свирепым взглядом, того как он глубоко погружался в меня.

Но это был сон, а не воспоминания.

Так ведь?

За несколько часов, пока я пытала мозг в попытке вспомнить хоть малейшие детали, выпавших из памяти часов жизни, я ничего не добилась.

Единственное, что я ощущала, это ноющую боль во всем теле, но не в тех местах, которые могли бы болеть после дикой ночи с мужчиной телосложением, как у Ника — ммммм — Кинича.

По-прежнему не могу решить. Но возможно, что у нас состоялась дикая, полная страсти и чувственных ласк встреча, а затем мы просто вырубились?

Если бы я только смогла вспомнить. Хоть что-нибудь. Потому что на данный момент, единственное о чём я знала, так это то, что проклятый мужик вторгся в мой разум, и я его ненавидела за это. Но не только его, я также ненавидела его сумасшедшую сестру.

Я на самом деле заходила несколько раз к Симил, чтобы поговорить с ней, но каждый раз натыкалась на ее горничную — низкую, нахальную шестидесятилетнюю женщину — которая настаивала, что ее госпожа уехала на неопределенный срок, а не прячется, как я полагала.

Но в любом случае сейчас, когда мой гнев поостыл, я точно не знаю, что сказала бы ей, если бы увидела. «Я ненавижу тебя за то, что изменила мою жизнь?». Но какой бы болезненной не была ситуация, я не могла игнорировать тот факт, что моя мама значила всё для меня в этом мире. И теперь у неё появился шанс жить.

Факт. Что сделано, того уже не воротишь. Кроме, всего… у меня задержка. Двенадцать дней. О, да. Ночь с Ником была во время пика овуляции.

— О чем ты только думала? — вслух сказала я, крутя кольцо, которое мама дала мне — чертова вещица не снималась — пока я смотрела на пластиковый прибор, лежащий на краю раковины. Уже минуты две прошло, но я так и не смогла посмотреть результат.

Трусиха! Пошла и взяла его.

Но… но.

Зазвонил телефон, и я практически выпрыгнула из кожи вон. Почти девять вечера, как раз в это время мама уже устроилась в отеле.

Я прошла в спальню и ответила.

— Как прошел полет?

— Пенелопа? — услышала я глубокий голос на другом конце.

Сердце в пятки ушло. Этот голос. Ох, вафли демона, этот голос. Хотела бы я из него соткать одеяло и ходить обнаженной, обернувшись в него.

— Чего ты хочешь, Ник? — ответила я.

Неловкое молчание.

— Извиниться.

Слишком поздно.

— Как благородно с твоей стороны. — Я мысленно представляла его лицо. Я ничего не могла с собой поделать, но начала себя чувствовать податливой и желающей.

К счастью моя рациональная сторона проснулась и встала на защиту. Он относился к тебе, как к отбросам. Пенелопа. Он назвал тебя лгуньей. Он не проявил к тебе не капли сочувствия, когда его сестра манипулировала тобой.

— Мне нужно идти.

— Пенелопа. Подожди.

Я не ответила.

— Ты?.. — сказал он.

Я знала, о чем он спрашивал. У меня был точно такой же вопрос, а ответ лежал в другой комнате и отображался на маленьком дисплее знаком плюс или минус.