Бог Солнца в поисках... суррогатной матери

А если плюс, что тогда? Я, конечно, не знала, как отнесусь к данной ситуации, но точно знала две вещи: Кинич не был заинтересован в ребенке, а я взрослая, образованная женщина, которая готова принять последствия за свои действия.　

Это правда, что Симил угостила нас прекрасной бутылкой Дом Руфи, но я не могла игнорировать собственный вклад в ситуацию. Я сама решила пойти в его гостиничный номер. Я. И никто другой.

— Пенелопа, я относился к тебе менее чем уважительно, но ты должна знать, что я вернулся в комнату сразу же, чтобы поговорить с тобой. Но ты уже ушла.

Конечно. Ну-ну. А я-то думала, что большая лгунья.

— А потом ты ждал две недели, чтобы позвонить, — упрекнула я.

Тишина.

— Слушай, — наконец-то сказала я, — тебе не нужно…

— Симил недоступна, а я не знаю твою фамилию и где тебя можно найти, поэтому мне пришлось нанять кое-кого. Твой номер телефона мне дали десять минут назад. Видимо, Пенелопа — очень популярное имя.

Он искал меня? Я почувствовала, как мой гнев упал примерно на десять пунктов.　

— О.

Теперь я не знала, что и думать или что именно чувствовать.

Эм… это зовется смущением, гений.

Да. Я смутилась. Он искал меня, желая извиниться, и я должна признать, что от этого мне стало… приятно. Немного больше, чем просто хорошо. Но это никак не повлияло на мою ситуацию и на тот факт, что я не хочу иметь ничего общего с его психованной семьей.

— Отвечая на твой вопрос, не о чем волноваться, если ты понимаешь, о чём я, — соврала я. А может быть и не соврала. Не знаю, пока еще не видела этот маленький белый прибор.

— Ты всё ещё носишь ожерелье?

Поэтому он звонит? Чтобы узнать ношу ли я его глупое ожерелье?

Во мне снова закипала ярость.

Но, если он не нашел его лежащим посреди комнаты, после того как я швырнула ему в спину, то возможно у ожерелья выросли ножки или он ушел вместе с горничной. Так Нику и надо!

— Нет. Я оставила его в твоем отеле.

— Ясно, — ответил он разочаровывающим голосом, затем последовала длинная пауза. — Могу я увидеть тебя?

Погодите. Он все еще хотел меня видеть? Так дело не в ожерелье? Я чувствовала себя такой…

Смущенной?

— Зачем? Зачем ты хочешь снова увидеть меня? Я же просто добытчица семени. — Проклятье. Не хотела, чтобы это прозвучало так озлобленно, но так уж вышло. Упс.

— Я купил тебе цветы, — пробубнил он.

— Цветы? Зачем? — Вот сейчас я должна сказать, что цветы не купят ему билет на прощение. Но мое эго считало по-другому.

— Мне сказали, что так мужчины приносят извинения.

— Какие цветы?

Идиотка, не могу поверить, что спросила его об этом.

Ладно. Это было очень важно. Красные розы совершенно отличаются от бегоний.

— Аконит, — ответил он.

Аконит? Какого черта?

Стоп. Пенелопа, ты серьезно переживаешь о том, какие цветы он тебе купил? Посмотрим фактам в лицо. Сумасшедшая сестра. Он относился к тебе, как к мусору. Такой мужчина, как он не встречается с подобными тебе девушками.

Это милая моя, секс по телефону.

Вздох!

— Я собираюсь сказать нет, — ответила я.

— Словно «нет» считается, если только его говорю я.

Раздался громкий стук в дверь.

Самодовольный кретин! Он уже здесь!

Мы жили в охраняемом доме, поэтому я решила, что Ник пробрался, когда кто-нибудь выходил.

— Да как ты смеешь! Ты не можешь просто прийти сюда без приглашения! — Я бросила телефон на кровать и пошла к входной двери. Я дернула ее так сильно, что когда дверь распахнулась, то практически ударила меня в плечо. К тому моменту я отметила, что это не Ник, но уже было слишком поздно.

Так что вместо этого я закричала.

* * *

Кинич все еще прогонял в голове отказ Пенелопы — Что? Она не хочет меня видеть? Меня? Ради всего святого, я же Бог! — когда на заднем фоне услышал душераздирающий крик Пенелопы.

— Пенелопа! — кричал он в трубку и сразу же кинулся к двери своего гостиничного номера. Впервые за все его существование он бы отдал все свои силы, только ради того, чтобы стать вампиром, который может перемещаться.

Она была в двадцати минутах на машине, в десяти, если без пробок.

Ничего не надев, кроме джинсов, он босиком помчался к лифту и нажал на кнопку.

Черт! Он не мог просто стоять и ждать этот чёртов лифт.

Он ударил кулаком в стену, оставляя висящие провода в зияющей дыре.　

— Ёб твою мать.

Он метнулся к лестнице, спустившись по ней в десять прыжков. Когда он, наконец, добрался до вестибюля, был явно близок к потере контроля и выпустить его силу. Не хорошо. Это привело бы к тому, что люди примерно в радиусе четырех кварталов выглядели бы так, словно их засунули в микроволновку.

Вместо этого Кинич заревел. Пенелопа убита — кем-то или чем-то, он точно не знал — но Кинич ничего не мог сделать, чтобы спасти её.

Чёрт подери! Он был грёбаным Богом! Он управлял силой солнца. Он голосом мог подчинить любого человека! Но у него не хватало мощи спасти одну проклятую смертную? Смертная, которой он нехотя был очарован — впервые и в очень не благоприятное время.