Больница для динозавров. Мезозойские истории

Зверёк заверещал. Триша обрадовался и тоже заверещал. Анзу плохо понимал млекопитающих, но кое-как разобрал: этот детёныш играл с братьями в прятки и спрятался уже с самого утра, но почему-то его никто не находит. А он уже замёрз! Апчхи!

– Как это никто не находит? Я тебя нашёл, – сказал Анзу детёнышу параниктоидеса (а это был он). – Всё, конец игре, ты уже простудился в этой луже. Вот тебе сладенький аспирин, съешь его и беги домой, к маме. Всё в порядке, госпожа лягушка, ваша икра здорова, а чихал вот этот юный параниктоидес.

Лягушка квакнула и прыгнула в воду, обдав Анзу кучей брызг.

– Да, вот такую благодарность обычно и получаешь от пациентов, – вздохнул Анзу, отряхиваясь. – Какая холодная вода! Совсем зима. Триша, ты не замёрз? Тебя надо вытереть немедленно, ты весь вымок.

– Буль-буль! – подтвердил Триша, очень довольный.

Анзу промокнул Тришу стерильной салфеткой и заторопился обратно. У кабинета уже подпрыгивала от нетерпения очередная мама-овираптор:

– Доктор, я страшно взволнована! Все мои яйца сине-зелёные, а одно розовенькое! Вылечите его, пожалуйста, чтобы оно стало как все. В наше время тому, кто не как все, очень трудно живётся.

– Может, розовое яйцо вам подкинули? – предположил Анзу.

– Нет, доктор, вы же знаете, что овирапторы откладывают яйца попарно, из обоих яйцеводов, – возразила мама. – И в гнезде яйца лежат парами, образуя большой круг. А одна пара не такая: левое яйцо сине-зелёное, а правое розовенькое! Наверное, оно больное!

– Все яйца синие, а одно розовое, – задумался Анзу. – А может, во всех яйцах мальчики, а в этом – девочка?

– Не знаю, доктор, это моя первая кладка, я так волнуюсь, – сказала мама-овираптор.

– Хорошо, я полечу ваше яичко, не переживайте, – сказал Анзу. – Возможно, оно просто запачкалось. Вот вам отвар проростков папоротника, протирайте им розовое яйцо три раза в день после еды… то есть после вашей еды.

– Ням-ням, – намекнул Триша.

– Какой чудесный у вас сыночек! – восхитилась мама-овираптор. – И как правильно, что вы приучаете его к профессии врача с младенчества. Он вырастет прекрасным доктором.

– Надеюсь, – вздохнул Анзу. – Следующий!

Вошло небольшое пушистое животное. «Опять млекопитающее, – мысленно застонал Анзу. – Я же почти не понимаю их речь!»

– Быр-быр-быр-сумка, – сказало животное. – Быр-дыр-дыр-дырка.

– А-а, вы сумчатое, – догадался Анзу. – И у вас в сумке сделалась дырка? И ребёнок выпал? И сломал что-нибудь?

Животное в ужасе заверещало, потом продолжило:

– Быр-быр-быр-ляля-быр-хыр-хыр-там-быр-дыр-зашир.

– Ага, дырку в сумке надо зашить, чтобы лялечка не вывалилась, – перевёл Анзу. – Конечно. Но почему ко мне, а не к хирургу?

– Быр-быр-быр-добр, – объяснило животное. – Быр-быр-злобр. Быр-быр-съест.

– Да никто из хирургов вас не съест, – сказал Анзу. – Мы же все даём клятву древнего медика Гиппократозавра: «В какое бы гнездо или нору я ни полез, я полезу туда для пользы больного. Я никогда не съем моего пациента, с чем бы он ко мне ни пришёл. И я никогда не укушу и не лизну моего пациента, как бы он мне ни надоел. Всё, что будет мною сделано, я сделаю для пользы больного». Ну и так далее.

– Быр-быр-выр-вы, – настаивало животное.

– Хорошо, – согласился Анзу. – На третьем курсе я проходил хирургию и даже сдал экзамен на пятёрку. Где мои инструменты для неотложных процедур? Надо обезболить. Где динокаин?

– Неть, – включился в поиски Триша. – А де? А неть.

– Всё у меня есть, – проворчал Анзу, набирая в шприц лекарство.

Он ловко зашил порванную сумку, даже не задев сидевшего там крохотного детёныша.

– Всё! Эффектный шов крестиком даже украсил вашу сумку!

– Быр-быр-хыр-хорош, – довольно заворчало животное. – Быр-быр-доктор-быр-мяп. Много мяп.

– И вам «мяп» как можно больше, – вежливо ответил Анзу.

«Интересно, “мяп” – спасибо или до свидания? – задумался Анзу, глядя на удаляющееся животное. – А может, “мяп” – это зарплата?»

Потом Анзу полечил птенца энанциорниса с больными зубами, потом маленького простуженного дромеозавра и уже решил, что необычные случаи на сегодня закончились.

Но нет! Последним, уже в два часа дня, на приём зашёл таракан. Вернее, крупная тараканиха. Она принесла с собой капсулу-оотеку с яйцами. Тараканихи – очень заботливые мамаши, они всюду таскают с собой «сумки» с будущим потомством. Триша решил было, что вот наконец с этим ему можно поиграть, но Анзу успел вовремя. Тараканиха запищала ультразвуком и показала на оотеку.

– Ничего не понимаю, – растерялся Анзу. – Твои будущие таракашки заболели?

Тараканиха разволновалась, пробежалась туда-сюда и снова показала на оотеку.

– Да, я понимаю, это твои дети, но что с ними? Что я могу сделать? – спросил Анзу, напрягая зрение, чтобы разглядеть крохотную по его меркам пациентку.

Тараканиха в отчаянии воздела лапки кверху.

– Ну не понимаю я! Я даже тебя не слышу, ты, видимо, разговариваешь ультразвуком. Или запахами. – Анзу очень огорчился. Больным детям требуется его помощь, а он не может разобрать ни слова! Какой же он после этого педиатр?