Больница для динозавров. Мезозойские истории

– Очень даже медицинское. На основе наблюдений за Тришей напишешь мне к завтрашнему утру реферат на тему… э-э-э… на тему «Особенности анатомии и психологии цератопсов младшего дошкольного возраста в условиях психотравмирующей обстановки муниципальной больницы». Пойдёт в зачёт по педиатрии.

– Я не собираюсь быть педиатром, – пробурчал Бэк, с неприязнью поглядывая на Тришу.

– Я тоже не собирался быть хирургом, я с детства мечтал стать археологом, – возразил Струм. – А вон что вышло.

– Дай казку, – напомнил Триша.

– Эх, не бывать мне ни хирургом, ни археологом. С этими сказками я, скорее всего, сделаюсь писателем, – вздохнул Бэк. – А это совсем никудышная профессия. Жил-был маленький трицератопс, и звали его Триша. Однажды Триша гулял по лесу и увидел сияющий портал, увенчанный тремя зубцами в Священном Круге. Портал уводил в далёкое прошлое. Триша, конечно, сразу туда прошёл – на то и прошлое, чтоб в него проходить. Гранитная арка была заколдована и не пускала чужих. Но Триша передним рогом ловко выковырнул замковый камень, замыкающий свод, и колдовство сразу свернулось, как аммонит. Триша обошёл свернувшееся колдовство и увидел…

– Нет-нет! – воскликнул профессор Дронд. – Пожалуйста, рассказывайте свои истории подальше от нашего рабочего места! А то смотрите: Орикс бросил рыть траншею и прислушивается к вашему рассказу. Да и Зиночка выбирается из ямы поближе к вам. Не мешайте рабочему процессу!

Сказки для трицератопса Триши

Жил-был маленький трицератопс, и звали его Триша. Вот однажды гулял Триша по опушке леса и увидел: сидит на ветке птица энанциорнис, рябенькая такая, и плачет-рыдает, слёзы крылом вытирает, хотя когти на крыльях этому мешают.

– Птичка-птичка, что ты плачешь? – спросил Триша.

– Да как же мне не плакать, – судорожно всхлипывая, ответила птица энанциорнис. – Снесла я яичко. Не простое яичко – золотое. И вся мезозойская фауна на него ополчилась. Тираннозавр бил-бил – не разбил, анкилозавр бил-бил – не разбил, эдмонтозавр бил-бил – не разбил. Я уже успокоилась было, но тут мышка сумчатая бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось.

– Ой! И ребёночек погиб? – испугался Триша.

– А ребёночка там и не было! – таинственным тоном сказала птица энанциорнис. – Из разбитого яичка почему-то вырос аленький цветочек, краше которого нет на свете.

– Ишь ты! – подивился Триша.

– Цветочек недолго покрасовался и завял, лепесточки осыпались, образовался плод – золотое наливное яблочко в комплекте с серебряным блюдечком. Золотое яблочко каталось по блюдечку и показывало, что в мире делается.

– А можно посмотреть? – загорелся Триша. – Очень интересно, что в мире делается.

– Яблочко показало, что летит астероид, который всего через миллион лет упадёт на землю! Погибнет много наших! Катастрофа неминуема! Вот я и плачу. А-а-а-а! – И рябенькая птица энанциорнис вновь зарыдала.

Триша на цыпочках (чтобы не мешать) отошёл от плачущей птицы и подумал: «Я лучше пока буду радоваться. У меня для радости ещё есть целый миллион лет!»

Глава 17. Как брать интервью

28 декабря

Чирлик почесал когтем шею и уныло посмотрел на результат своей работы. Редакция поручила ему сделать материал об открытии археологов в Тихой Долине. И он прилетел в командировку, и нашёл эту зачуханную провинциальную дыру, и выяснил, что раскопками руководит сам профессор Дронд – а это что-нибудь да значит!

Но интервью Чирлика не удовлетворило. Вот что удалось записать: