Большая книга ужасов — 50

Анжи прошла по притихшей улице и свернула к гостевому домику. Такой у них был один – нарядный, ярко-расписной, хозяйка его сдавала приезжающим на несколько дней. Здесь и жила писательница Светлана Качева, в народе известная как Агния Веселая.

– Глеб! – позвала Анжи, надеясь, что парень вертится вокруг матери. Но в доме не было никого.

Может, они все на лугу?

Внезапно раздавшийся неподалеку крик заставил Анжи вздрогнуть. Она обежала дом, и в глаза ей ударило яркое пламя. На лугу был устроен гигантский костер, он напоминал высокий шалаш. Пламя рвалось вверх, трещали дрова. Почти весь поселок стоял вокруг, люди радовались, кричали. Кто-то водил хоровод, кто-то пел песни. Анжи шла среди этого многолюдья, и у нее рябило в глазах от пестроты. Потом в костер полетели разные вещи – старые башмаки, надтреснутые глиняные горшки, сломанные метлы и веники, подняв столп искр, ухнула в костер калитка. В огонь ткнулась длинная жердина с колесом на конце. Наверное, колесо было чем-то обмазано, потому что оно мгновенно занялось. Жердина взметнулась вверх, исполинский факел поплыл по воздуху. Одетые в народные костюмы артисты затянули обрядовую песню. В костер с удвоенным энтузиазмом посыпались башмаки и деревянные плошки, небольшие чурочки с разноцветными платочками, пучки трав.

– Сколько времени прошло, а ничего не меняется, – задумчиво произнесли у Анжи над головой.

Писательница куталась в теплый свитер, как будто ей было холодно.

– Этим обрядам больше тысячи лет, человечество полетело в космос, проникло в толщу земли, а мы все верим в леших и русалок.

– А вы не верите? – робко спросила Анжи.

– Как говорит мой сын, я обо всем этом пишу. А мне тяжело верить в то, что я сама и придумала. Все это фантазии.

Пламя осело, костер стал проваливаться в центральной части, что вызвало новый всплеск веселья.

– Сжигать вещи, считая, что так они сжигают ведьму, – это по меньшей мере смешно. Какая сила в пучке травы? – Светлана вырвала несколько травинок, покрутила в руках и отбросила.

– Ух, ух, ух, ух! – пронеслось над поляной. От поселка, подскакивая и покачиваясь, поплыло чучело на высокой палке. Люди вокруг него прыгали, танцевали. Человек, несший чучело, с головой был укутан в балахон.

Чучело воткнули в землю около костра, и через минуту оно уже полыхало, возвращая поляне ушедший из-за погасшего костра свет.

Глядя на горящую куклу, Анжи вспомнила свой странный сон, Мару в костре, монстров, выходивших из земли.

– А Мара здесь есть? – Анжи ткнула в толпу ряженых.

– Мара – это божество смерти и тьмы, – лениво отозвалась Светлана, плотнее натягивая на плечи широкий шарф. – Здесь ее быть не может, она заведует зимой. Кстати, муж ее – Чернобог, он же Кощей. – Писательница печально посмотрела на догоравшую куклу. – Хотя, может, именно ее чучело и жгут. Чтобы неповадно было к людям соваться.

– А она может? – испуганно пискнула Анжи.

– Знаешь анекдот про слона? – Светлана впервые внимательно посмотрела на нее. – В зоопарке служителя спросили: а правда ли, что слон может съесть шесть ведер еды. На что служитель ответил: «Может-то он может? Да кто же ему даст!» Так и здесь – кто ей даст? А вообще, все это ерунда. Ты-то что здесь делаешь? Глеб говорил, что вы все вместе пойдете искать цветок папоротника.

– Что искать?! – ахнула Анжи. – Запретите ему это делать, – кинулась она к писательнице. – Его ни в коем случае нельзя находить. Будет беда!

– Никакой беды не будет. – Светлана демонстративно зевнула. – Такого цветка не существует. И вообще, ты забываешь, в каком веке мы живем. В век Интернета и сотовой связи не место цветкам папоротника и Марам.

– Он есть! Есть! И если старый барин его получит, то все, все погибнет!

– Прямо Апокалипсис какой-то, – поморщилась Светлана. – Вы смотрите слишком много глупых американских фильмов.

– А вы не видите того, что у вас под носом! – раздраженно топнула ногой Анжи и побежала прочь.

Стоило отвернуться от костра, как ее со всех сторон обступили сумерки. После яркого света глаза не сразу привыкли к темноте. Анжи показалось, что ночь наступила слишком уж неожиданно – только что был вечер, по верхушкам деревьев гуляли солнечные блики, и вот уже ночь.

А ночь – это плохо. Если уже ночь, то она может и опоздать.

Небольшой костер был хорошо виден. И какие же они были дураки, что забирались так далеко, думая, что их никто не найдет. Хоть бы в ложбинку спустились, а то ведь как на ладони сидят.

– Анка, ты выздоровела? – обрадовался Воробей. – А я заходил…

– Где Глеб? – Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Глеба у костра нет.

Воробей сник и снова улегся на землю.

– Где Глеб? – метнулась она к Серому. – Вы понимаете, что его нельзя отпускать!

– Ничего он не найдет, – отмахнулся от Анжи, как от комара, Лентяй. – Даже до леса не доберется. Отсидится в овраге и прибежит обратно с листом лопуха. Что ты, Глеба не знаешь?

– А если найдет? Ты представляешь, что тогда начнется?

Несмотря на все страдания Анжи, мальчишки продолжали лежать.

– Эх, вы! – махнула она рукой и побежала к лесу.