Большая охота

Вокруг места происшествия тем временем начало стягиваться людское кольцо, образованное сицилийцами, моряками, рыцарями Креста и вездесущими зеваками. Те, что уже давно созерцали сцену на набережной, пересказывали соседям суть перепалки между мессинской стражей и двумя приличными с виду молодыми людьми. Бродяги опять попытались улизнуть и снова были пинками водворены на место. Кто-то заорал, что изловили виновников пожара в гавани. Слух стремительно пополз дальше. Если Казаков что-нибудь соображал в психологии толпы, то скопище пострадавших от пожара грозило вот-вот превратиться в кровожадное чудовище, не разбирающее, где правые, а где виноватые. Это понял и старшина патруля, и Хайме, обеспокоенно покосившийся вокруг.

– Что, мессинская тюрьма начала казаться уютным местечком? – съязвил Казаков. – Сейчас добрые горожане разберутся, что к чему, да как начнут нас топать ногами…

– Это вряд ли, – довольно легкомысленно откликнулся потомок семьи де Транкавель. – Если я не ошибаюсь, грядет спасение. Кричи, да погромче – зови на помощь.

Орать Сергею не потребовалось. «Спасение» – отряд верховых числом не меньше двух десятков – рассекал вопящую толпу с грацией прущего через джунгли носорога, отжимая ее к стенам домов и укрепленному валунами береговому скосу. Выглядели всадники уже больно роскошно и нарядно – опыт Казакова гласил, что так здесь одеваются по праздникам, а не для банального проезда по улице. Предводитель отряда, долговязая каланча с неприлично растрепанной светловолосой головой и отчаянием во взоре, вообще смахивал на передвижную выставку портновского и ювелирного искусства XII века.

«Ой… – Казакову вдруг захотелось юркнуть в какой-нибудь укромный угол. – Ой, мама дорогая… Здравствуйте, я ваш король… Он-то откуда тут взялся? Ну конечно же, ехал со свадьбы, с молодой женой и семейством, при параде и регалиях… Накрылся Крестовый поход медным тазиком, стать мне червяком в следующем рождении… Нет кораблей – не на чем плыть… И новые нанять не на что – Ричард же весь в долгах… Вот так предотвратили волнения…»

Хайме, заметив Ричарда, немедля нацепил маску высокомерного задаваки, удостоив короля Англии единственного холодного взгляда. Причем сверху вниз. Как он умудрился проделать эдакий трюк, стоя на земле, для Казакова осталось загадкой. Не иначе, высшая школа здешней куртуазии.

– Что здесь происходит? – изволил осведомиться правитель Англии, нарушив тем самым относительно почтительную тишину и выпустив на свободу оглушительный взрыв воплей. Каждый из присутствующих считал своим долгом довести до короля свою версию событий в гавани, и Казаков потер свободной ладонью ухо, решив, что сейчас оглохнет от криков.

Ричард понял, что совершил очередную ошибку, и пошел по другому пути, взревев:

– Тихо все! Молчать!..

Стражники Мессины уже поняли, что затащить подозрительных пленников в кутузку вряд ли удастся. Однако после недавнего штурма города подданные Танкреда не испытывали особого уважения к лидеру крестоносцев, и объяснялись с ним сквозь зубы да еще и на местном диалекте. Ричард не понимал ни слова и стервенел, его спутники тщетно пытались не дать ситуации разрастись в очередной политический кризис, а Казаков счел, что пословицу «молчание – золото» наверняка придумали умные люди.

Конец напрасному словоизвержению положил Хайме. Он не обладал рокочущим басом Ричарда, от звуков коего в ужасе приседали лошади, но крылось в его холодном и звонком голосе нечто, заставлявшее окружающих прислушиваться.

– Мы сожалеем, что вынуждены нарушить спокойствие в столь знаменательный день, но тому имеются веские причины, – Хайме мимоходом пнул задергавшегося пленника. – Вот эти люди были захвачены во время попытки поджечь стоящие в гавани корабли…

Фраза оказалась воистину магической. Львиное Сердце получил зримого виновника своих нынешних бедствий и теперь испытывал, похоже, сильнейшее желание собственноручно свернуть предъявленным злоумышленникам шеи.

– Как странно, – озадаченно произнесли над ухом у Ричарда. Даже сквозь кровавый туман английский король узнал воркующее контральто драгоценной матушки. Мадам Элеонора умудрилась пробиться ближе к возлюбленному чаду и, верная своему характеру, незамедлительно вмешалась. – Шевалье, я правильно поняла – вы только что задержали злоумышленников?

– Да, госпожа, – теперь в тоне Хайме появилась та почтительность, коей не дождался Ричард. – Я и мой… э-э…

– А вашего друга я имею честь знать! – Элеонора подслеповато прищурилась. – Да и вы, мессир, кажется, мне не вполне незнакомы… Впрочем, это подождет. Я бы предпочла узнать, во имя чего эти люди творили то, в чем их обвиняют? Не просто же от скуки и безделья?

– Клевета и напраслина! – на редкость слаженным хором заголосили оборванцы. – Господь свидетель, ничего мы не поджигали и не грабили! Мы бедные люди, ни в чем не виноватые, поклеп на нас возводят, а Господь того не допустит!..