Большая телега

А жителей Валбжиха, не пожелавших приобщаться к кофейной культуре, Кофейный Бог, конечно же, проклял. Сказал, что ни единой чашки самого паршивого эспрессо не будет сварено в этом городе до скончания времен, сами виноваты.

— Точнее, до тех пор, — подхватывает мой друг, — пока в город не явится прекрасный незнакомец, чья кровь давно потемнела от кофейной гущи, не бухнется на колени посреди Млынарской улицы и не завопит… — Тут он натурально валится на мостовую и принимается орать во весь голос: — Господи, пусть в городе Валбжихе появится кофе, не дай погибнуть хорошему человеку!

Давясь от смеха, помогаю ему подняться, а потом мы, не сговариваясь, снова переходим на бег, сворачиваем в ближайший переулок, падаем на перегородившие тротуар пластиковые стулья очередного уличного кафе, и я твердо говорю подошедшей к нам красавице полячке с тяжелой пепельной косой:

— Прошу пани, два эспрессо.

Она, кивнув, уходит, а мы замираем и сидим тихо-тихо, не поднимая глаз, как напроказившие дети, пока на столе перед нами не появляются две узкие толстостеные чашки, наполненные черными сатанинскими слезами, смешанными с потом Люцифера и кровью некрещеных младенцев.

— Получилось!

— И очень неплохо получилось, — соглашаюсь я, сделав первый глоток. — Считай, расколдовали город.

— Это только начало, — ухмыляется мой друг. — Тут еще работать и работать.

Похоже на то.

Полчаса спустя, употребив шесть эспрессо на двоих (я — два, а этот монстр — четыре), мы отправляемся дальше. Кружим по городу, глазеем по сторонам, как нам, заезжим зевакам, и положено.

— Замок, — вдруг говорит мой спутник.

— Что — «замок»?

— А ничего. В том и беда, что ничего. Неужели тебя не удивляет, что здесь нет замка? Хотя, по идее, все условия. Городок-то немолодой, лет четыреста, как минимум, простоял, если не больше.[25] И горы вокруг. И каждая гора просто просит, чтобы на ней отгрохали хоть плохонькую фортецию. А не отгрохали. Короче, непорядок. Я в недоумении. И практически в гневе.

— Ннну… — мычу я, не зная, как его умилостивить, и тут меня осеняет: — Конечно же, где-то здесь есть замок. Просто невидимый. Потому что над ним, несомненно, тяготеет ужасное проклятие.

— Точно. Вся беда в том, что владелец замка не выполнил условия договора. — На этом месте мой вероломный спутник самодовольно умолкает, как будто все уже сказано.

Похоже, историю о проклятом замке мне придется вытаскивать из него клещами. Вечно с ним так.

— Какого договора?

— Договор был, прямо скажем, не совсем обычный. Но князь подписал его, как положено, кровью, поэтому…

— Какой князь? — Я начинаю терять терпение.

— Ну как — какой. Болко Суровый,[26] конечно же. Любимый сын Болеслава Рогатки.

— О-о-о, — уважительно выдыхаю я. — О-о-о!

— Однажды князь Болко охотился в Валбжихских горах, и ему показалось, что на одной из вершин непременно следует построить замок. Кстати, как человек, дважды ухитрившийся заработать на кофе и шнапс ландшафтным дизайном, я с ним совершенно согласен. Замок здесь смотрелся бы просто прекрасно.