Борщевик

За нашими спинами зазвучала еще одна сирена, приближалась она к нам мимолетно, настолько, что чуть не врезалась в нас. Справа пронесся еще один пожарный грузовик, а следом за ним карета скорой помощи. Мы еще больше перепугались, у меня перехватило дыхание, и я схватился за сердце, отпрыгнул от двери пикапа на колени Алекса. Слишком близко пролетели около меня эти двое. Но мысль о тени ненадолго отпала.

– Поехали, – крикнул я Реджу. – Показалось, наверно.

И мы продолжили путь.

Следовали мы за звуком сирены, к ней прибавилась еще одна, третья, четвертая, пятая… Возможно ли такое, что туман может блокировать и звук? Или это из-за содержания в нем множества тяжелых веществ?

Примерно в это же время на другом конце поселка гулял по полной темноте и в полном неведении о происходящих с нами ужасах Павел. Я его встретил только в обед, в том же кафе, где мы все вместе отмечали юбилей Реджа – чуть не забыл упомянуть, ему исполнилось вчера 30 лет. Жизнь только начинается в этом возрасте, говорили мы ему. Павел считал, что только к шестидесяти. Он был не особо разговорчив, еще более не был в обед следующего дня, того дня, когда мы случайно встретились с ним после ночной разлуки. Павел сидел за барной стойкой и медленно пил квас. Куда ты пропал, спрашивал я его, все ли с тобой в порядке, и все в этом духе. Я рассказал ему о том, что все намного серьезнее, чем мы думали, что нужно срочно собирать всех в лаборатории, на что он мне хмуро ответил:

– Правда? Их куда больше, чем вы думаете. Целое поле, поля смерти…

И залпом выпил кружку кваса.

Глава вторая

Опыт

– Паша, о чем ты? – с тревогой спросил я у него.

Кружка кваса была пуста. Только горстка пузырьков и маленькая смоляного цвета лужица остались на дне. Павел вытер со рта остатки кваса об рукав.

– Что ты хочешь от меня услышать? – Павел посмотрел на меня угрюмо как никогда прежде. – Их много. Я видел… Это кошмар. Я, я, не знаю я что и ответить. Никогда таких растений… Не приходилось мне встречать их, понимаешь?

– Опустим это, куда ты пропал прошлым вечером? Мы обыскались тебя.

– Плохо искали, – Павел позвал жестом бармена и попросил налить ему еще кваса. – Еще кружку.

– Может, пива? – отозвался бармен, протирая белым полотенцем граненый стакан.

– Не люблю, – у Павла случилась легкая отрыжка. – Дьявол. Ой.

– Ну так ты расскажешь?

– Да что тут рассказывать! Ну струсил я! Сам не знаю, что на меня нашло. Да, струсил. Хоть и бывало хуже. Да! Ничего не мог поделать с собой. Зря конечно, все это…

– Не думаю, Паш. Все равно видел бы ты, что творилось там прошлой ночью. Ну то есть этой.

Павла рассмешили мои слова.

– Что?

– Вы видели только малость. Ох, – Павел сделал еще один залп. – Как же их там много. Просто жуть. Ты когда-нибудь видел поле ромашек? Видел? А? Вот я видел, когда был совсем маленьким. Мне дед показывал. Он гулять ходил со мной и бабкой в березовую рощу. Я всегда там засыпал. Но перед этим, я хорошо оглядывался вниз. Ромашки, целое море ромашек. И все одинаковые. Такие смышленые, что… Вчера я снова как будто их увидел, правда, от них пахло как-то… Неприятно, в общем. Горький такой привкус во рту. И голова кругом. Я пошел полем, от своего участка. К реке, хотел там все это переждать, думал, обойдусь. Все без меня, моей помощи, справятся, думаю. А зарево аж оттуда видно. И вот я иду, смотрю на него, поворачиваюсь и хоп! С холма покатился. Прямо в них. В эти поганые цветки. От них у меня закружилась голова, я пытался устоять, но ноги подвели. И обожгла меня! Обожгла меня эта тварь! Тут же! Если бы я не пришел в себя, я бы дохлый валялся среди них! Опухший!

Я в шоке побежал домой. Моя рука горела как от раскаленной сковородки, вся разбухла, я дотронулся ею до стебля случайно. Волосатый, зараза! Твердый, как бамбук! И его несколько цветков или пыльцы прямо мне на голову. Я убежал с криком, так и не дойдя до речки. Пришел в дом, залез в ванну, боль вроде как утихла. Наложил повязку с декспантенолом. Сейчас намного лучше. Потом пришел сюда, успокоиться…

Я слушал Павла как наивный мальчишка и не смел ему задать ни единого постороннего вопроса во время его повествования. Вставить лишнего слова, перебить, отвлечься на очередную кружку с квасом, которую бармен ему наливал уже автоматически. Мы выглядели ужасно, по глазам бармена читалась настороженность.

– Покажи руку.

– Аппетит хочешь себе испортить?

– Посмотреть.

Павел размотал ладонь правой руки и протянул мне.

– Там есть и чуть выше, но меньше, хей!

Это был кошмар. Мизинец и безымянный палец были похожи на двух личинок крупной мухи, слегка ободранные, но явно выздоравливающие. С остальной части ладони будто сорвали верхний слой кожи, покрыли красными точками, дерму словно искусала сотня комаров. Меня чуть не вырвало. Павел заметил это и убрал ладонь с моих глаз.

– Даже думать не хочу, что станет с тем, кто захочет туда залезть, в эту гущу. Мне с рукой хватило. Не знаю, надолго ли. Я не спал всю ночь.

– Что это? Сок?