Братство: Опалённый

— Прямо только Ревун и Свисток, — мгновенно ответил штурман, заранее просчитавший пути отхода: — Но там пусто. Если народ собирать, ну — на это чудо, — мотнул он головой куда-то в сторону: — То надо выше левее градусов десять и семнадцать брать, — показал он карандашом на бывшую немного в стороне от их курса красноватую звёздочку: — Клаксон один. Там свободный порт раньше был. Сейчас просто торговый пост, но народ, по-прежнему там тусит. По привычке.

— Хорошо. Прыгай туда, — хлопнул его по плечу брат-капитан и вздрогнул — в момент, когда его ладонь прикоснулась к плечу штурмана, по лобовому остеклению что-то звонко щелкнуло несколько раз.

— Твари… — С чувством выматерился Авгурий: — По рубке бьют! А нам и ответить нечем!

— Уходим! Пилот — быстро давай! — Вернувшись на своё место, Вез не стал усаживаться в кресло, а потянулся к микрофону, желая оповестить экипаж о предстоящем манёвре, но вновь проявившийся в эфире артиллерист не дал ему это сделать.

— Босс! Осы вывели из строя стволы четыре левый и три правый! Левый пять — в критическом! Убираю оружие!

— Да! Давай, уходим.

— Они сейчас мимо тебя проскочат — смотри вперёд!

— Авг! Запись!

— Пишу, — подтвердил оператор радара, запуская камеры, готовые фиксировать всё происходящее прямо по курсу — игумен Борхо, настоявший на их размещении, любил просматривать эпизоды стычек с нарушителями, в глубине души завидуя капитанам и представляя себя на их месте.

Пара серебристых вспышек перечеркнула пространство перед кораблём спустя считанные секунды и капитан, забыв про микрофон, бросился к Авгурию, уже запускавшему по кадровую разбивку снятого эпизода.

— Сейчас, резкость подправлю, — пробормотал он, подкручивая один из верньеров на небольшом пульте, прилепившемся справа от экрана радара: — Вот… Ёёё… Что это, Вез?!

На кадре были запечатлены два немного смазанных силуэта, своей формой более всего наводивших на мысль о своём инсектоидном происхождении.

Круглая голова, иначе обозвать переднюю часть тела этих объектов никак не получалось, была, по большей своей части, усеяна смотревшими во все стороны глазами-линзами, наверняка обеспечивавших этим существам полный сферический обзор. За ней шло узкое, похожее на веретено тело, завершавшееся тонким длинным хвостом-антенной, сильно напоминавшей жало пчелы или осы. Тонкая шея, соединявшая эти части тела, так же только усиливала образ хищного насекомого, застывшего перед поражёнными ветеранами.

— Пчела какая-то… — Пробормотал, роясь в своей памяти Везус и не найдя даже в её самых дальних закоулках ничего похожего, недовольно дёрнул головой: — Не видел я такого.

— И я о том же, — кивнул Авг: — На пчелу да — похоже, но где ты видел пчёл из металла?! Если только… — оборвав себя он бросил тревожный взгляд на капитана: — Байку про Чертёжников помнишь?

— Бред! — Решительно не согласился с ним тот: — Бабкины сказки!

Легенда про полностью автоматизированный флот, делавший, с попадавшимися у него на пути планетами, нечто нужное тем, кто послал его, ходила среди космолётчиков уже далеко не первое и не второе, столетие.

Надо признать, что основа у этой легенды была самая что ни есть материальная — десятки мёртвых планет носили следы чужого воздействия, и воздействие это, было совсем непонятно людям. Мертвые каменные шары, продолжавшие свой бег вокруг самых разных солнц, имели всего одно, но повторявшееся м завидной постоянностью, сходство — их поверхность была расчерчена на квадраты. Иногда — идеально правильные, иногда — перекошенные, но, в целом, обладавшие пугающим всех, единообразием. Каменные стены, формировавшие эти геометрические фигуры, состояли всегда из местной породы и могли тянуться на десятки километров, всегда сохраняя одну высоту над уровнем моря — чуть менее километра.

Поверхность планеты могла уходить вниз, на их пути оказывались пропасти, горы или моря, но ровная сетка каменных стен оставалась неизменной, надменно игнорируя местный ландшафт.

Некоторые, ныне мёртвые, планеты, когда-то были полны жизни — на трёх, как минимум, были даже обнаружены следы сгинувших в безвестности рас — так заявили учёные, обнаружившие небольшое количество не поддающихся идентификации фрагментов металлических и пластиковых изделий, явно неприродного происхождения.

Так же не были и обнаружены следы тех, кто превратил эти некогда живые миры, в мёртвые камни, расчерченные ровной, ориентированной по полюсам планет, сеткой.

Кто дал этим неведомым пришельцам прозвище — Чертёжники, история умалчивает, но оно прижилось, открыв собой путь для массы баек, в основном пугательного характера. Учёные же, убедившись в бесплодности своих изысканий, просто, по-тихому, съехали с темы, избегая касаться подобных случаев и, когда их прижимали к стенке, отбрехивались стандартными жалобами на недостаточное финансирование.

— Может и бабкины, может и сказки, — упрямо дёрнул головой Авг: — Их же никто не видел, так? И эту хрень, — постучал он пальцем по экрану: — Мы тоже впервые видим.