Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят

Следователю ничего не оставалось, как развернуться на полянке, проехав мимо Касьянина, мимо его орущих глаз, и снова выехать на дорожку, по которой он только что приехал. Губы его были сжаты, лицо покрывала неживая бледность, руки, лежавшие на руле, дрожали мелко и часто.

— Значит, определились, — бормотал Анфилогов. — Это что же получается…

Назвали вещи своими именами, дали под зад и позволили заниматься своими делами… Значит, определились, все выяснили и уяснили.

И вдруг Анфилогов увидел, что навстречу ему бежит женщина. Когда она приблизилась, он вынужден был затормозить. И только тогда увидел, что это была еще совсем девчушка. Лицо ее было мокрым от слез, она рыдала и не могла произнести ни единого внятного слова.

— Я видела, — проговорила она. — Это я вам звонила… Вы свернули в лес, и я поняла, что вы поехали за ним… За Ильей… Правда, да?

Девушка стояла у машины, и сквозь опущенное стекло Анфилогов видел ее совсем близко, видел красные глаза, размазанную тушь с ресниц, губную помаду на подбородке.

— Наташа Егорова? — спросил он.

— Да! Да! Это я вам звонила… Он там, в лесу?

— В лесу, — механически кивнул Анфилогов.

— Они его убивают?

— А почему ты решила, что они обязательно должны его убить?

— Сами сказали! Сами сказали, когда уводили! Вы его бросили?

— Бросил, — кивнул Анфилогов, невидяще глядя сквозь девушку.

— Почему?!

— Их много, а я один. Они все могут, а я ничего не могу.

— И в постели ты ничего не можешь?

— Иногда получается.

— Вези меня туда! Это я виновата, я проболталась, что он у меня! Вези, говорю! — Наташа зашла к машине с другой стороны и хотела было сесть рядом с Анфилоговым, но он не позволил. Тогда еще он не понял этого своего решения, все открылось ему потом, несколько минут спустя. А в эту минуту он почему–то посадил Наташу на заднее сиденье, распахнув перед ней дверцу, развернулся на прогалине и помчался обратно.

— Быстрей, — шептала сзади Наташа. — Быстрей…

— Что ты намерена делать?

— Я их всех разорву на куски!

— Неплохо, — кивнул Анфилогов.

Чтобы не опоздать, чтобы не поспеть к живому костру, он несколько раз погудел, давая понять Евладову, что кто–то едет, кто–то несется к ним на поляну, и если они уже готовы бросить зажженную спичку в облитого бензином Касьянина, то, может быть, задержатся, захотят узнать, кто несется по лесу.

Так и случилось.

Когда Анфилогов на полной скорости выскочил на поляну, на него с удивлением обернулись все ев–ладовские ребята — они уже стояли над Касьяниным.

На машину посмотрели с удивлением, дескать, что этот полоумный следователь задумал?

Анфилогов остановил машину, развернув ее так, что вся банда оказалась перед машиной, чуть левее, с его стороны, со стороны руля. Не говоря ни слова, он вынул из приборного ящика пистолет, передернул затвор и так же молча дважды выстрелил в первых попавшихся на мушку ребят. Один из них был Евладов, он уже шагнул было к машине, но не успел, пуля вошла ему в живот и, обхватив руками рану, он рухнул в траву.

Наташа выскочила из машины с другой стороны, и это отвлекло бандитов — Анфилогов без помех успел разрядить оставшуюся обойму во всех, кто еще стоял, кто еще двигался. Когда пистолет его, бессильно щелкнув сухим металлическим звуком, замолк, пятеро лежали на поляне, дергаясь в предсмертных судорогах.

С каменным выражением лица, на котором выделялась белая неживая улыбка, Анфилогов подошел к машине с правой стороны, открыл «бардачок», вынул новую обойму и, вставив ее в пистолет, подошел к корчившимся в окровавленной траве бандитам и в каждого выстрелил по одному разу.

— Это называется контрольный выстрел в голову, — произнес он, ни к кому не обращаясь.

Наташа, прижав руки ко рту, стояла у дерева, не в силах произнести ни слова. Она только смотрела на страшный оскал Анфилогова и, похоже, боялась только одного — что следующей будет она. Но нет, сделав пять выстрелов, Анфилогов подошел к берегу и забросил пистолет на середину озера. Раздался глухой всплеск, и круги медленно стали приближаться к берегу.

— В машину, — сказал Анфилогов, встретившись взглядом с Наташей, и та послушно нырнула на заднее сиденье. После этого Анфилогов подошел к сидящему Касьянину, снял с его лица липкую ленту, развязал за спиной руки, помог подняться. — В машину, — повторил он, и Касьянин, как и Наташа, с той же послушностью сел на переднее сиденье.

Обойдя все трупы, Анфилогов вынул из карманов все, что смог найти, — документы, деньги, записки, случайные бумажки. Все это он свалил в целлофановый пакет и лишь после этого, сев в машину, тронул ее с места.

— Может, не стоило? — спросил Касьянин.

— Должен быть мотив, — ответил Анфилогов все еще с застывшей улыбкой. — Этот мотив — ограбление. Никто в него не поверит, но он есть. Следователь поехал не по той дороге, по которой приехал, свернул на узкую, почти невидимую тропу. Начал накрапывать дождь, через минуту он усилился, и Анфилогов включил «дворники».

— Дождь — это хорошо, — неожиданно произнесла Наташа.

— Почему?

— Дождь смывает все следы.

— Какие следы? — спросил следователь чуть раздраженно.