Быть мужчиной. Современная мужественность без насилия, доминирования и страха

Мой папа вырос в системе ограничений. Я помню, как лишь однажды в детстве у нас был с ним телесный контакт, а в следующий раз я уже прикоснулся к мертвому большому пальцу его ноги. Он лежал в госпитале, в больничной кровати — согласно традиции, я зашел попрощаться с отцом наедине и перед уходом потрогал его. И подумал: «Кажется, я не прикасался к тебе с тех пор, как мне исполнилось десять».

Можно понять, почему все произошло именно так: он был выходцем из рабочего класса западной части Лондона, хорошо устроился, стал управляющим директором компании, владел «Фордом Капри» — чего еще нужно? Но он не мог избавиться от унаследованных стереотипов мужского поведения. Несмотря на то, что они мешали ему и, конечно, наносили вред мне, ребенку. Это выросло из послевоенной среды, когда у одного соседа нет ног, у другого — руки, а у тебя — вкусной еды и ты пытаешься ужиться со всем этим.

Люди обращаются к прошлому, чтобы спокойнее воспринимать будущее. «Сделаем Америку снова великой», «Дух героического прошлого» и все такое. Мы живем в самое безопасное время за всю историю человечества, в лучшее время для жизни — и все равно воспринимаем мужественность через устаревший фильтр. Чтобы быть настоящим мужиком, ты должен уметь махать кулаками. То есть вести себя как мужчина… ну, скажем, XII века? Вместо того, чтобы радоваться возможностям свободного самовыражения, которые есть у нас сейчас.

Я говорю своему сыну, что люблю его, примерно раз десять в день. Это часть нашего с ним языка, нашего образа жизни. Но многое в мужском поведении завязло в прошлом и в сковывающей ностальгии по прошлому.

Дом там, где твое сердце, или там, где сердце было впервые разбито. Дом — это первая арена для уроков мужественности именно потому, что дом не мужское место. Согласно старинным патриархальным устоям, мужчине надлежало находиться каким-то образом над домашним пространством или как минимум принимать сравнительно малое участие в формировании эмоциональной атмосферы; и дети усваивают эти идеи. Отцовская ответственность огромна, но в течение многих лет после войны воспитание детей не было сферой ответственности отцов. Работа — мир мужчин, дом — мир женщин. Детская травма, питающая столь непродуктивное мужское поведение, часто возникает из-за пугающей фигуры в гостиной или пустоты на ее месте. Хотя присутствие отца ни в коем случае не является условием для теплой, счастливой семьи — это подтверждают семьи, состоящие из матерей-одиночек либо одних только женщин или небинарных людей, — но если с отцом что-то не так, это может оказать деструктивное влияние на дальнейшую жизнь ребенка. Матери тоже бывают кошмаром, однако мы говорим о мужчинах — у них есть склонность либо изображать «мужика в доме», либо отсутствовать эмоционально, а то и физически.

Но отец способен оказать и мощное позитивное влияние. Независимо от последующего опыта, трудно изменить впечатление о мужественности, полученное в детстве. Саймон, который, к сожалению, пил свой напиток медленнее, чем я (не то чтобы я пытался перещеголять его; просто у меня есть определенные проблемы с общением, и для их преодоления требуется больше алкоголя), рассуждал о трудностях всех гендерных отношений в этом мире: