Чай, чапати, чили, чилим...

— Ну, сам-то он не очень большой, вот мне и подумалось, как-то непропорционально это, по-моему, подложил чего...

— Какая ты наблюдательная! Вот и поспрашивай его в следующий раз!

На свой день рождения Гаутам пригласил меня, Жанну, Мамлу и Инну, еще одну нашу подругу, на ужин в ресторане пятизвездочного отеля. В группу поддержки он взял с собой еще трех друзей. Практика в Индии распространенная. Индийские девушки, как правило, идут на свидание с молодым человеком вместе со своими подругами, чтобы воздыхатель, да и все другие люди, не подумали чего-нибудь неприличного.

Едва ли какой-нибудь русский кавалер обрадовался бы, увидев свою возлюбленную в компании трех-четырех подружек, которые воспринимают, как само собой разумеющееся, что их счет он будет оплачивать сам. Индийские парни знают, что девушки ходят стаями, и берут в противовес своих приятелей, чтобы не было слишком обидно.

Гаутам, конечно, с выбором отеля погорячился. Велико было искушение посидеть в дорогой обстановке, в окружении красивых иностранок. Перед кем там было рисоваться, непонятно, разве что перед официантами. Пятизвездочные отели в Индии всегда производили на меня впечатление безлюдных заведений, оживающих только во время съемок.

Грустно было смотреть на мальчишек — друзей Гаутама, которые пили бесплатную воду.

— Мы не голодны, — заверяли они нас.

— Ну, уж дудки, — отказалась играть в эту игру Инна, — я очень голодна!

— Надо было думать прежде, чем звать, — согласилась с ней Жанна.

Шведский стол нам понравился, в результате все девушки наелись всласть, а молодые люди напились воды. День рождения получился не очень веселый и несуразный, как и сам именинник. После ресторана все, конечно, поехали на летное поле, где ждали загадочных самолетов. Но они опять не прилетели.

— Ты должна мне помочь! Я вижу эту фотографию во сне. Яркие и сочные ягоды клубники на твоем белом животе. Чего тебе стоит? Ради искусства. Я столько для тебя делаю! Ну, пожалуйста!!!

Гаутам вдохновлен очередной бредовой идеей, он чуть не плачет и вот-вот упадет на колени.

— Ладно, — вздыхаю я, — но потом я съем всю клубнику.

Мы идем в магазин, но, увы, клубники там нет. Гаутам хищно обводит глазами прилавок с манящими фруктами.

— Пусть это будет виноград! — решает он.

— Может, арбуз? — усмехаюсь я.

— Не издевайся.

Я чувствую себя полной идиоткой с гроздьями винограда, выложенными на моем животе. Одна радость — съесть после сеанса этот красивый заморский фрукт. Довольный фотограф уносится проявлять пленку.

— Ну, как? — спрашиваю у него на следующий день.

— Ужас, — Гаутам выглядит подавленным, — сама посмотри.

Что изображено на фотографии, без объяснения не поймешь. Больше всего это похоже на гладких черных жуков, которые расползлись по странной белой поверхности. Я безжалостно хохочу. Фотографировать еду Гаутаму надо поучиться у Судипа.

Рядом с домом Гаутама был симпатичный светлый лесок. Мы запланировали сделать фотосессию в ярких солнечных тонах в этом лесу и на черепичной крыше его дома. Я познакомилась с родителями Гаутама и с его бывшей девушкой, которая решила обновить свое портфолио. Назавтра мы все должны были снова встретиться и начать работу. Потом фотограф подвез меня к дому Жанны и попытался поцеловать на прощание. Я ловко отбросила его назад.

— Что случилось?! — возмутился он.

— Что?! — я покраснела от гнева. — Ты мне не бойфренд и не лезь с поцелуями!

Мы расстались недовольные друг другом. Вскоре я получила сообщение на пейджер:

"Знаю, что я тебе не бойфренд. И не нужно мне об этом напоминать!" Без комментариев. Девчонки смеялись надо мной и моим горе-женихом.

— Говорила я тебе, Кристик, не делай доброе лицо — люди потянутся, — ехидничала Инна.

Вдогонку за первым сообщением прилетело второе: " Куда же ушла вся теплота?"

А была ли она?!

Наконец, завершающий аккорд: "Никаких съемок завтра не будет! Я отказываюсь делать твое портфолио."

Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось.

Через часок другой Гаутам все-таки передумал, пришло сообщение о том, что он погорячился и просит прощения. На следующий день съемки состоялись, как и было запланировано, мы не вспоминали о размолвке.

Вскоре Гаутам уехал в Бомбей! Какое счастье! Он всегда мечтал об этом. Гаутам считал Бангалор несколько провинциальным городом, недостаточно большим и современным для осуществления его грандиозных замыслов. Другое дело Бомбей-Мумбай, город соблазнов, город бандитов и художников, город искателей приключений! Гаутам чувствовал, что там его талант найдет немедленное признание.

Немногим раньше в Бомбей уехал его друг Аджай, мечтающий стать актером. Он приглянулся бомбейским киношникам необыкновенным сходством со звездой индийского кино Хритиком Рошаном. Мы шутили, что он будет его двойником. Гаутам поехал вслед за Аджаем. Он взял с собой мои фотографии и обещал прославить на весь Бомбей. "Не удивляйся, — говорил он, — если тебя завалят предложениями престижной работы; в модельных агентствах Бомбея народ разбирается, что к чему! Это только в Бангалоре все куплено".