Час волка

Пока Габи вела машину по улицам Парижа, одну руку держа на руле, а другой - жестикулируя другим видам транспорта или людям освобождать ей дорогу, Майкл внюхивался в ароматы города: крепкий бодрящий настой из тысяч запахов, от струи дымного выдоха через круассан и кофе из кафе на тротуаре до травянистого навоза, подбираемого уличным уборщиком. Майкла эти ароматы слегка ошеломили, как бывало с ним в любом городе. Здешние запахи жизни, человеческой деятельности были резкими и изумляющими, ничего общего не имевшими с влажным туманным духом, ассоциировавшимся у него с Лондоном. Он видел многих людей беседовавшими на улицах, но немногие из них улыбались. Еще меньше смеялись. И было так потому, что на улицах повсюду встречались немецкие солдаты, носившие винтовки, и немецкие офицеры, пившие в кафе кофе "эспрессо". Они сидели, откинувшись на стульях в расслабленных позах завоевателей. Со многих зданий свисали нацистские флаги, трепещущие по ветру над мраморными поднятыми руками и умоляющими лицами высеченных французами статуй. Немецкие солдаты регулировали движение, а некоторые улицы были перекрыты шлагбаумами с надписями: "АХТУНГ! ЭЙНТРИТТ ФЕРБОТТЕН!" [Внимание! Проезд запрещен! (нем.)] Дополнительное оскорбление к обиде - неупотребление родного языка, подумал Майкл. Не удивительно, что многие лица хмурились на "Мерседес", когда он проезжал мимо.

Осложняли движение многочисленные едва ползущие грузовики, оглушавшие окружавших велосипедистов звуками выхлопов, как взрывами бомб. Майкл видел несколько военных грузовиков, набитых солдатами, даже пару танков, стоявших на обочине, их экипажи загорали и покуривали сигареты. Общее впечатление было таким, что немцы уверены, что останутся здесь навсегда, и потому позволяют французам заниматься повседневными делами, уверены, это они - завоеватели, которые крепко держат в руках бразды правления. Он видел группу молодых солдат, флиртовавших с девушками, офицера навытяжку, которому мальчишка начищал сапоги, другого офицера, кричавшего по-немецки на официанта, испуганно вытиравшего расплескавшееся из графина белое вино. Майкл сидел на заднем сиденье, поглощая все ароматы, картины и звуки, и ощущал тяжелую тень на Городе Света. "Мерседес" притормозил, и Габи нажала сигнал, чтобы поторопить нескольких горожан на велосипедах освободить ей дорогу. Майкл почуял конский запах и глянул влево, на военного полицейского, сидевшего на лошади, у которой на глазах были шоры с нацистской эмблемой. Человек отдал ему честь.

Майкл рассеянно кивнул и пожелал, чтобы этот подлец повстречался ему в лесу один на один.

Габи повела на восток, к бульвару Батиньоль, через район особняков и домов в стиле "рококо". Они достигли этого бульвара, свернули на шоссе Клиши, а затем направились к северу. Габи повернула вправо на улицу Кентон, и они въехали в район, где улицы были вымощены щербатыми коричневыми каменными плитами и перед окнами на веревках висело белье. Здания были выкрашены в выцветшие пастельные тона, у некоторых фасады треснули и старые глиняные кирпичи проглядывали наружу, как желтые ребра. Здесь было меньше велосипедистов, не было кафе на тротуарах или углах улиц. Строения, казалось, как пьяные опирались друг на друга, будто лишившись опоры, и даже воздух казался Майклу пропахшим кислым вином. Фигуры, словно тени, наблюдали, как скользил мимо них черный автомобиль, глаза у них были безжизненными, словно фальшивые монеты. Порывы ветра от "Мерседеса" вздымали старые газеты в сточных канавах, и их пожелтевшие листы летели по неметенным тротуарам.

Габи быстро проскочила эти улицы, едва притормаживая на нерегулируемых перекрестках. Она свернула влево, потом вправо, потом, через несколько кварталов, еще раз налево. Майкл увидел загнутый указатель: "Улица Лафарж".

- Прибыли, - объявила Габи и, притормозив, мигнула фарами.

Двое мужчин, оба среднего возраста, отомкнули ворота и распахнули их. За воротами шла мощеная булыжником дорожка, лишь несколькими дюймами шире "Мерседеса", и Майкл сжался в ожидании, что машина сейчас поцарапается, но Габи въехала, не зацепившись ни с одной стороны. Двое мужчин заперли за ними ворота. Габи проехала дальше и въехала в зеленый гараж с просевшей крышей. Потом сказала: - Выходите, - и выключила мотор.

Майкл вышел. Мужчина с коричневым от загара, в шрамах лицом и седыми волосами вошел в гараж.

- Следуйте, пожалуйста, за мной, - сказал он по-французски и быстро пошел прочь. Майкл вышел следом, оглянувшись на Габи, которая открыла багажник "Мерседеса" и вынимала коричневый чемодан. Она закрыла багажник, потом дверь гаража, и один из тех двух мужчин, которые открывали ворота, запер гараж на висячий замок и спрятал ключ в карман.