Черное озеро (СИ)

Катунь шумно выдыхает. Здоровяк даже прикрыл ладонью рот, пытаясь скрыть широкую улыбку, обнажившую крупные идеально белые зубы. Пожимаю плечами, продолжая с большим трудом мять вязкое тесто в руках.

— Ну, примерно так же, как и чувствовать, что ты принадлежишь — никак.

— То есть, вообще никаких изменений?

— Как в твоей личной жизни. — вставляет едкое замечание Катунь, видимо устав держать себя в руках. Стивер окидывает Нахимова свирепым взглядом. Янтарные глаза делаю мальчишку похожим на кота. Большого, умного и чертовски легко выводимого из себя хищника, сокрытого за милой мордашкой. Когда-нибудь он будет таким же, как и Амур — наглым и дерзким, вырывающим глотки своим обидчикам. А пока он просто подросток. Умный, но не слишком, раз мне удалось его одурачить.

— Тебя не касается моя личная жизнь.

— Она настолько личная, что даже тебя не касается.

— Заткнись. — нервно шипит Стивер, утыкаясь в оставшиеся на столе бумаги.

— Самым приятным в моих отношениях, я считаю, это их полное отсутствие. — делится Катунь, встряхивая головой в последний момент, будто опомнившись. Бусинки на его дредах, словно колокольчики, зазвенели, ударяясь друг об друга. — Также, к неоспоримым плюсам, я отнесу сношения, которые не гарантируют никому второй встречи.

— А если тебе понравится настолько, что ты бы захотел повторить, то второго такого шанса у тебя не будет? — на лице рыжего парня появляются едва заметные очертания ямочек. Катунь не на шутку задумывается, почесывая большим пальцем щетину на подбородке.

Действительно философская беседа.

— Я не представляю кем нужно быть, чтобы я захотел второй встречи. Разве что — Инессой.

Давлюсь слюной. В попытках прикрыть рот рукой, провожу кистью, измазанной в тесте и муке, по щеке. Кашель больно раздирает горло, пока Катунь громогласно смеётся.

Больное горло. Вода. Холодная вода, продавливающая себе путь в лёгкие.

Какая же я жалкая. Утонула в луже.

Амур крепко вцепляется в наполовину опустевший стакан и с вызовом глядит на друга. На бледных костяшках пальцев отчетливо виднеется несколько десятков шрамов. Сцена выглядит так, будто темнокожий мужчина сказал что-то до безобразия неприличное.

— Ну, она же из другого мира! Я просто не могу ограничиться одноразовой встречей!

— Я не экзотическое животное.

— Что значит «экзотический»?

— Это значит «нет». — со скучающе-раздраженным видом отвечает за меня Амур и на это раз я ему благодарна. Изумрудные глаза бегают по стене напротив, словно по строчкам невидимой книги. Разумовский хмурится, крутя стакан в руках, будто никак не мог схватиться за него поудобнее.

— Ну, на каждое «нет» всегда есть шанс передумать. — подмигивает мне Катунь, подливая в свою чашку крепкий темно коричневый алкоголь. Замечаю, как напрягаются все мышцы, когда в его веселой интонации проскальзывают знакомые мне ноты.

Хватит трястись, как безмозглая курица.

События, произошедшие всего пару часов назад, не отпускают меня и среди шумной компании парней.

Амур кричит, размахивая руками. Грохот от перевернутого стола эхом разносится в голове, напоминая о детстве. Беспомощность, застывшая слезами посреди горла.

Давно забытые, но всколыхнувшиеся так же резко, как Сибирские леса, охваченные пожарами в пик летней жары, старые раны, стянутые временем, вновь лопнули, заставляя меня на миг забыть, где я нахожусь.