Черный пепел на снегу

– У нас таких глазливыми называют.

– У нас их называют хэйд. Была она тогда лет на пять старше тебя, у неё на глазах убили всю семью, а саму угнали на корабль, где долго пользовали всей командой, но не убили, хотели продать. Она была ни жива ни мертва, когда к ней в очередной раз подошёл кто-то из пиратов, и сама не поняла, как обратилась к его разуму.

Она понятия не имела ни с какими силами работает, ни чем ей придется расплачиваться. Это был последний порыв человека, которому нечего терять. И пират её не тронул. Он взял нож и начал резать своих спящих товарищей, одного за другим. Кто-то проснулся, поднял шум, началась повторная бойня, из которой защитник девушки живым не вышел, но она сама смогла сбежать. Добралась вплавь до деревни – волны словно сами вынесли её к берегу, а под утро её нашла подоспевшая дружина ярла.

Эта история так и осталась бы никому неизвестной, если бы пьяные дружинники по кабакам не начали рассказывать друг другу шёпотом, как девка в одиночку больше дюжины пиратов отправила к богам на суд, а сама – целёхонька.

Тогда ей заинтересовались вёльвы. И решили проверить.

Одна из ковена нашла ту девицу уже на сносях. Хэйд молила вёльву, чтобы та помогла ей избавиться от плода. Живот её был большим и чёрным, а сама она почему-то очень боялась своего ещё нерождённого ребёнка, утверждала, что тот говорит ей страшные вещи. На тот момент она уже прославилась как местная сумасшедшая – кроме всего прочего, она была ещё свято уверена, что её защитник с корабля по ночам приходил к ней, и они вели долгие беседы, называла его своим мужем.

– И? Вёльва помогла ей?

– Нет, срок был очень большой. Она помогла только тем, что приняла роды и унесла ребёнка с собой.

– Она родила йотуна? Как были у нас в деревне?

– Йотуны из деревни вырывали души из детей, медленно убивая и занимая их место. Здесь же тьма поселилась в теле ещё нерождённого ребёнка до того, как он успел обзавестись собственной душой. Вёльвы воспитывали этого мальчика насколько могли. По слухам, он был неуправляем и очень жесток. Тьма в его сердце была гораздо сильнее любой любви, которой он был лишён и которую ему изо всех сил пытались дать разные наставницы. А набирали для него в няньки только вёльв, служивших Фригг.

Он и ныне жив. Очень сильный оракул. К нему можно обратиться с любым вопросом, любой просьбой, если готов заплатить запрошенную цену. И он всё выполнит, но иногда так всё извратит – что сам рад не будешь. Другие ведьмы поговаривали, что он – наместник тьмы на земле. Теперь ты понимаешь, что это знание может только навредить тебе?

Обе ведьмы вздрогнули, когда дверь распахнулась, и в комнату зашел Къелл, тут же зайдясь сухим кашлем.

– Вы что зарёванные обе? Помирать собрались? – едва прочистив горло, спросил он.

– Так дым глаза разъедает, – ответила за двоих Богданка.

– Ну то понятно. Вы б заслонку открыли. Дурёхи.

Спала Агне беспокойно.

Ей снилась то Богданка, стремящаяся навстречу тьме, то Къелл, шагающий в чёрную пучину с бортиков маленького торгового судёнышка, где его поджидали голодные до крови йотуны. Она заметалась по плоской, как блин, подушке, едва не разбудив Богданку.

Тяжёлые напряжённые сны вдруг резко сменились умиротворением. Лицо её разгладилось, а мышцы начали расслабляться.

Они сидела в своём доме возле очага, грея озябшие руки. Где-то на задворках сознания её царапала мысль, что этого не может быть – дом давно сгорел. Но мысль эта была такой слабой и неуверенной, что так и не всплыла на поверхность сознания, оставаясь лишь легким беспокойством.

Огонь уютно потрескивал, а по комнате растекался родной аромат травяного отвара с мёдом.

Здесь было легко и спокойно. Она – природная ведьма, служительница Фригг, её призвание – помогать. Людям? Зверям? Не важно.

Она шла по своему пути, словно по давно проторенной тропинке, даже мысли не допуская о том, чтобы сойти с нее.

По щеке Агне покатилась одинокая слезинка. Она горевала о своей старой жизни, которая хоть и была наполнена тяготами и общением с людьми, которые не любили её и предали, едва появилась такая возможность.

От своего горя она очнулась лишь почувствовав, как кто-то едва ощутимым прикосновением костяшки пальца вытер мокрую дорожку с её щеки.

– Не печалься, моё сердце, – услышала она рядом голос Роя. – Иногда обстоятельства сильнее нас. Легче думать, что это твои боги послали испытание, чтобы проверить тебя. Ты его прошла.

– Я убила тебя… – её подбородок предательски задрожал. – И ещё одного человека.

– Не думай о нём, – улыбнулся Рой одними уголками губ, – он получил причитающееся ему судьбой, просто твоими руками. Я же… да, ты убила меня. А я – тебя предал. Так что твой долг уплачен.

– Когда ты успел меня предать? – от удивления у Агне даже слёзы высохли.

– Вчера ночью, – легко сообщил он, словно говорил о чём-то обыденном. – Я услышал зов вёльвы, что идёт по твоим следам. И сказал ей, где тебя искать.

– Зачем ты сейчас рассказываешь это мне?