Четвертый

– Я вам поесть сварю, – вдруг смущённо и суетливо сказала женщина, на что я повернулся к ней, поднял руки, словно нависаю, растопырил согнутые на манер когтей пальцы и страшным хриплым голосом скомандовал: – Спа-ать!

А что? Моя внучка очень любит, когда я её так укладываю.

Глядя на лицо товарища старшего лейтенанта, захрюкал, давясь от смеха, Миша, а я почувствовал себя неудобно – нехорошо получилось. Не в духе времени. Но, придя в себя, Тамара ещё более смущённо улыбнулась и послушно устроилась в гнёздышке из плащ-палаток в ямке на вершине возвышения, откуда хорошо просматриваются подходы. Миша ей все показал, постелил и, кажется, даже одеялко подоткнул.

– Ты такое страшное лицо сделал, – сказал он мне, вернувшись. – У неё даже рука потянулась к кобуре.

– Она не носит кобуры.

– К тому месту, где у наших пистолет, сзади справа. Рефлекс, однако. Не шути так больше.

– Мне тоже её жалко. Женщинам место дома рядом с колыбелькой, а не по лесам носиться под пудовыми вьюками.

– Про Ольку ты так не рассуждаешь, – ухмыльнулся Мишка.

– Её мне тоже жалко, – я уже закрепил на ящике тиски и принялся осторожно подпиливать корпус взрывателя насаженным на длинную ручку надфилем – изготовление очередного сюрприза для оккупантов требовало вдумчивости и неспешности. А то ведь недолго и без пальцев остаться.

Поесть нам Тамара всё-таки приготовила, когда отдохнула. Она использовала те несчастные морковки, что завалялись у нас, и соорудила варево чуть жиже, чем мы обычно стряпали. Потом долго пытала меня про взрыватели и вообще относительно общих соображений, касающихся нашей живучести.

– Остальные группы так и не вышли, – сообщила она грустно. – Ничего про них не знаем.

– А ребята Кирмасова?

– Они не из нашей школы. Да и командир у них – старый вояка. Так ты говоришь, нужны взрыватели с большими замедлениями? Чтобы становились на боевой взвод через многие сутки после установки?

– Да. Порядка десяти. А, может, и больше – война-то ещё нескоро закончится.

– А как ты полагаешь, что дальше будет? – в этот раз она обращалась не к нам двоим, а посмотрела именно на меня.

– Мне-то откуда знать?

– А про бои под Смоленском откуда? – взгляд её снова сделался колючим. – Вы же тут радио не слушаете и газет не читаете. Даже с людьми не общаетесь словно затворники.

– Ну, если чисто умозрительно посмотреть на карту, прикинуть расстояния и качество наших дорог с поправкой на сопротивление, оказываемое Вермахту Красной Армией, то в сентябре немцы блокируют Ленинград, а в октябре попрут на Москву. С запада наши их будут ждать, поэтому сунутся с юга в район Тулы. А потом и с севера попытаются зайти через Клин и Дмитров. Да и с Волоколамского направления окажут давление – они ведь ищут слабые места вдоль дорог, а не ломятся через леса и болота. Потом их обескровленные наступлением войска наши и турнут как следует. Думаю, уже в декабре, по снегу.

Не знаю почему, но она не пыталась спорить. То есть не набросилась с упрёками насчёт неверия в силы непобедимой и легендарной, которая от тайги до британских морей – сильно умственная женщина и не чересчур политизированная. Хотя очень молодая – если и за двадцать, то не много. Только по нынешним временам худосочная – бицепсы тонкие, как у нерожавших.

– Тамара Михайловна у нас преподавала минно-подрывное дело, – вдруг ни с того, ни с сего доложил Миша. – И вообще она про взрыватели намного больше тебя знает.

– Знаю, что знает. И она знает, что я знаю, что она знает, – поспешил я остудить слегка разгорячившегося товарища. Он ценит подобное словесное кружево и чуточку расслабляется, если слышит навороченные выражения. – Вечерком прогуляй её к той закладке с электроподрывом, что мы так и не отпалили, и взрывмашинку не забудь. Немцы, как восстановят движение через заминированный давеча перегон, сразу начнут торопиться скорее протащить накопившиеся на разъездах поезда – вот и подловите быстрый состав. Место там красивое, с высокой насыпью. Покажешь гостье, как с неё вагоны кувыркаются.

– Я идиот, Ваня, – вдруг огорчился Михаил. – Олька с Ефимкой пошли движение наблюдать, когда сама-то ветка порвана, пусть и на другом перегоне. Почему ты меня не остановил, когда я их посылал?

– Кстати, – заинтересовалась Тамара Михайловна. – А кто в вашей группе командует?

– Когда как, – развёл я руками. – Мы пока не определились.

– Знаем, что непорядок, – кивнул Миша. – Но спорить-то нам не о чем, поэтому единоначальник без надобности.

Глава 4 В темечко

К концу недели у меня горло пересыхало каждый раз, как Тамара Михайловна начинала свои расспросы. Вроде всё уже выложил, а ей нужно обсудить то тактику, то технику, то методологию – она исписала большой трофейный блокнот, которых у нас было несколько. А потом улетела – Миша сразу сделался грустным. Видать, зацепила она его крепко.

– А говорил, что для чувств не время, потому как война, – напомнил я ему внушение, которое он мне сделал как-то раз, когда я чуточку подчёркивал хорошее отношение к Ольге.

– И сейчас скажу. Не время, – кивнул мой товарищ и вздохнул.