Чёрные крылья

– Настолько. Автомобиль собирали доверенные друзья Клауса, – при этих словах водитель кивнул на своего соседа. – А затем я лично разобрал его едва ли не по винтику, убеждаясь в том, что следящей аппаратуры в нём нет и с тех пор ни разу не оставлял без присмотра.

Максим Максимович кивнул, соглашаясь.

– В таком случае, я бы настоятельно попросил не называть меня «фон Штирлиц». Эта фамилия мне противна до омерзения. Максим Максимович, если желаете. Просто Максима тоже будет вполне достаточно.

Человек, сидящий на переднем сидении, зычно хохотнул.

– В таком случае и я никакой не Клаус. Позвольте представиться, Поль Герберт, член французского Сопротивления. Родился в двадцатом году, в Марселе. Мой отец был немцем, однако всю жизнь я прожил во Франции и долгое время не знал никакого языка, кроме французского. Немецкий выучил только тогда, когда этого потребовала моя Родина. По заданию Сопротивления вступил в ряды дивизии СС «Шарлемань». Позже дослужился в структуре СС до звания штандартенфюрера, связался с американской разведкой и принял участие в операции «Валькирия», – француз сделал паузу и сверкнул волчьим взглядом в зеркале заднего вида. – Как и все здесь присутствующие.

Закончив, он кивнул водителю, как бы передавая эстафету. Тот принял жребий.

– Кайл Коннор, агент ЦРУ. В начале пятидесятых внедрён в партийный аппарат рейха, затем в СС. Определённое время вместе с центральным штабом разрабатывал планы операций по устранению высокопоставленных немецких лидеров. Это, пожалуй, всё, что вам необходимо знать.

– Нет, не всё. Не всё! – рявкнул вдруг Поль. – Я лично желаю знать, что эта немецкая собака делает в одном со мной автомобиле?!

Он тут же резко развернулся и ладонью указал на молодого немца, сидящего, рядом с Максимом Максимовичем. От такого неожиданного и злобного напора смутился бы любой, но не этот немец. Едва удостоив француза взглядом, он, ни на йоту не повышая голоса, ответил:

– При всём уважении, Поль, ровно то же, что и вы. Спасаю невинные души.

– Каким, интересно образом?! – вновь взъелся француз. – Травя их в концлагерях?

– Так, прекратили, вы оба! – не выдержал уже американец. – Вы на операции находитесь, а не за школой дерётесь. Если кто-то считает, что их разногласия могут быть важнее чем то, что нам сегодня предстоит сделать, прошу немедленно покинуть автомобиль.

Спорщики тут же утихли. Поль сердито развернулся, уставившись на тротуар, а немец, как ни в чём не бывало, продолжил.

– Зовут меня, – говорил он, явно обращаясь к Максиму Максимовичу. – Хельмут Клаус фон Мольтке. Мой отец, Хельмут Джеймс фон Мольтке, был организатором одной из подпольных антинацистских ячеек ещё в тридцатые годы. Круг Крейзау[1], вы наверняка и не слышали о нём. Отец, к сожалению, очень рано ушёл из жизни и не смог застать тот момент, когда на нас вышел господин Кайл. Держу пари, он был бы очень горд, если бы узнал, что именно я участвую в сегодняшнем… – тут Хельмут замялся. – …мероприятии. Сказать по правде, господа, я прекрасно понимаю, что мы все здесь смертники. И я не жалею, что сижу сегодня в этом автомобиле. Свобода моего народа всегда была для меня первостепенной ценностью. Я буду счастлив умереть, защищая её.

На несколько мгновений в автомобиле воцарилась тишина. Потом Поль проворчал сквозь зубы:

– Неплохие слова… – француз сплюнул в пустую пепельницу на подлокотнике. – Для немца.

Кайл неодобрительно посмотрел на него, однако ничего не сказал.

Слегка прокашлявшись, Максим Максимович хотел было взять слово, однако американец его перебил:

– Максим, не сочтите за оскорбление, но проговаривать вашу биографию излишне. Ваша фигура достаточно известна всему рейху, а о вашем прошлом мы, в общих чертах, догадываемся. Вы не будете против, если мы сразу перейдём к сути дела?

Максим Максимович лишь пожал на это плечами. Увидевший это в зеркале заднего вида Кайл удовлетворённо кивнул.

– Тогда начнём. Итак, джентльмены, вы все прекрасно понимаете, в какое дело ввязались. Однако, если вы не готовы или струсили – сейчас у вас есть последний шанс отказаться. Просто выйдите из машины и закройте за собой дверь. Я даю вам эту последнюю возможность для отступления лишь для того, чтобы показать серьёзность наших намерений. Даже если кто-то из вас прямо сейчас направится к ближайшей телефонной будке, чтобы предупредить соответствующие инстанции о начинающейся операции, вы всё равно ничего не сможете изменить. Сейчас мы собираемся действовать тихо, однако в случае необходимости готовы проливать кровь и прорываться с боем. Итак?

Никто не вышел.

– Прекрасно, значит все в деле. Теперь я обращаюсь к вам, Максим Максимович. Я ни в коем случае не ставлю под сомнения ваши заслуги, однако, сейчас вы самый старший из нашей команды. Вы уверены в своих силах?

Максим Максимович тяжело и устало вздохнул.