Что делать, когда машины начнут делать все. Как роботы и искусственный интеллект изменят жизнь и работу

В одном лагере собрались идеалисты, те, кто верит, ИИ создан, чтобы доставить нас в мир чудесного и удивительного, в мир бесконечных технологических шедевров и широких, залитых солнцем равнин. В другом лагере – скептики, которые видят мир злонамеренных роботов, безнравственных повелителей и беднейшего населения, едва наскребающего на жизнь на руинах великой американской мечты. У обоих лагерей есть свои пастыри и проповедники: знаменитый изобретатель и футурист Рей Курцвейл (о нем в главе 11) видит двадцать тысяч лет прогресса, которые случатся за следующие сто лет¹. Генеральный директор Института искусственного интеллекта имени Аллена (Allen Institute of Artificial Intelligence) Орен Эциони (Oren Etzioni) представляет себе мир, в котором люди заняты «делами, значимыми лично для них, такими как искусство»². Генеральный директор Tesla Илон Маск (Elon Musk), напротив, называет ИИ «нашей величайшей экзистенциальной угрозой», а физик Стивен Хокинг предрекает, что ИИ может быть последним событием человеческой истории³.

Любой, кто прислушается к этим дебатам, может вскоре ощутить растерянность от этих утверждений и возражений на них, так как у обоих лагерей сильные аргументы. Если ИИ действительно будет развиваться по нынешней траектории, нетрудно вообразить, как он оставляет нас далеко позади уже в не слишком отдаленном будущем; опять же, будущее может быть удивительным – до тех пор, пока «Я внутри обнесенного стеною сада».

Искусственный интеллект для прагматиков

Вопрос, который вы, вероятно, задаете, приближаясь к концу этой книги: какой лагерь правильный – идеалисты или скептики?

Ответить коротко? Никакой.

Будущее не будет ни одной, ни другой крайностью, это не будет утопией или антиутопией. Мы твердо верим, о чем неоднократно заявляли по ходу книги, что умные машины повысят жизненные стандарты, создадут лучшие, приносящие больше удовлетворения рабочие места, позволят нам решить большие проблемы и изобретут абсолютно новые продукты, услуги и переживания. Но мы также полностью признаем ту правду, что интеллектуальные машины вытеснят некоторые занятия, будут оказывать давление на многие другие рабочие места, сделают некоторые навыки и способности человека бесполезными и оставят позади тех, кто не способен держаться на плаву и конкурировать.

Между двумя крайностями этих споров находится реальность того, что случится в следующие несколько лет. Машины научатся делать все больше и больше, узкий ИИ будет проникать в каждый тип программного обеспечения, а также во все большее количество физических продуктов, интеллектуальные системы поставят под удар системы (продукты, процессы и организации), которые не стали интеллектуальными, а покупатели будут стремиться к ценам Google и Amazon.

Все это случится, в этом нет сомнений, хотя дебаты вокруг ИИ продолжатся.

До настоящего времени споры вели теоретики. Теперь время взяться за дело прагматикам, понимающим, что прошлое никогда не было исключительно утопией или дистопией. В конце концов, самой продаваемой записью в Англии 1967 года, в зените славы The Beatles, как уверены многие музыковеды, стала песня Энгельберта Хампердинка (Engelbert Humperdinck’s) «Release Me». Прошлое всегда имело две стороны, и поэтому прагматики верят, обе они останутся и в будущем.

Рисунок 12.1. Идеалисты vs Скептики vs Прагматики

Прагматики знают, что споры никогда не утихнут и полного согласия не будет достигнуто, но они знают, что спорить о лежащем впереди будущем менее важно, чем создавать вероятное будущее, двигаясь ВПЕРЕД/AHEAD. Прагматики будут ответственны за проведение своих компаний через наступающие годы, которые, в чем согласятся все – и идеалисты, и скептики, будут полны перемен, крушений, возможностей и риска.

Цифровое расширение уже здесь

В этой книге мы утверждали, что инновации в информационных технологиях и инвестиции последних семидесяти лет – лишь предвестники следующей волны цифровизации, которая окажет по-настоящему революционное воздействие на все аспекты работы, общества и жизни. Ровно так, как английский мир 1840-х годов отличался от Англии 1770-х, но был совершенно не похож и на Англию 1870-х (в конце Второй индустриальной революции), сложносочиненная и экспоненциальная природа цифрового прогресса ведет к тому, что следующий пятнадцатилетний период принесет фундаментальные преобразования.

Если иногда вам кажется, что сегодня вы подаете обращение за компенсацией в страховую компанию примерно так же, как делали это впервые в 1973 году, или что посещение автомобильного центра вроде бы не изменилось с тех пор, как получили водительские права, вы правы: технология лишь сгладила углы в работе этих организаций. Но через пятнадцать лет этот опыт, а также масса другого, станет полностью неузнаваемым.