Чудовище должно умереть

– Самоубийство? – удивился Феликс. – Мне не приходило в голову… я хочу сказать, что, когда я замышлял убийство, я никогда не рассматривал такой вариант. Зачем этому самодовольному, бесчувственному типу себя убивать?

– Но кто мог убить его? Кто-то из местных?

– Мой дорогой Стрейнджуэйс, – промолвил Феликс тревожно, – вы ведь не ожидаете, что главный подозреваемый станет поливать грязью всех и каждого?

– Правила маркиза Куинсберри для боксерских поединков тут неприменимы. Вам незачем упражняться в благородстве – слишком многое на кону.

– Тогда я скажу, что любой, кто знал Джорджа, мог быть потенциальным убийцей. Он изводил жену и сына, домогался всех женщин в округе. Пожалуй, единственной, кого он не третировал и не унижал, была его мать, деспотичная старая карга. Рассказать вам о них?

– Не сейчас. Мне хотелось бы составить собственное мнение. Пожалуй, на сегодня все. Не желаете заглянуть к нам, поболтать с моей женой?

– Постойте, еще одно. Его сын, Фил, отличный малый, ему двенадцать. Вы должны увезти его оттуда. Он мальчик нервный, легковозбудимый; боюсь, смерть отца выбьет его из колеи. Я сам хотел посоветовать Вайолетт увезти его, но, учитывая то, что ей предстоит узнать обо мне в ближайшее время… вот я и подумал, может быть, ваша жена…

– Я попробую что-нибудь сделать. Завтра же утром поговорю с миссис Рэттери.

Глава 3

На следующее утро Найджел подошел к дому Рэттери. Полицейский у калитки флегматично наблюдал за автомобилем, который тщетно пытался выехать с опустевшей стоянки напротив.

– Доброе утро, – поздоровался с ним Найджел. – Это…

– …душераздирающе, не правда ли, сэр? – неожиданно произнес полицейский. Найджел не сразу сообразил, что замечание собеседника относится не к недавним событиям в доме, а к неуклюжим попыткам незадачливого водителя выехать со стоянки. Жители Севернбриджа славятся крестьянской прямотой и невозмутимостью.

Констебль ткнул пальцем в стоянку:

– Пять минут мается, бедолага. Душераздирающее зрелище, вот что я вам скажу.

Найджел согласился, что ситуация и впрямь плачевная, и спросил, может ли увидеть миссис Рэттери.

– Миссис Рэттери?

– Это ведь ее дом?

– Верно. Ужасная трагедия, правда, сэр? Видный горожанин. Только в прошлый четверг мы с ним…

– Да, верно, ужасная трагедия, однако мне хотелось бы увидеть миссис Рэттери.

– Друг семьи? – спросил констебль, заслоняя калитку мощным торсом.

– Не совсем, однако…

– Значит, репортер. Охлади свой пыл, сынок, – добавил полицейский другим тоном. – Приказ инспектора Блаунта. Велено никого…

– Инспектора Блаунта? Да это мой старинный приятель!

– Все вы так говорите, сынок. – Голос констебля звучал вежливо, но твердо.

– Скажите ему, что Найджел Стрейнджуэйс… хотя нет, лучше передайте карточку. Ставлю семь к одному, что он примет меня сейчас же.

– Я не азартен. Только дураки держат пари. Правда, я сам порой делаю ставки на скачках, но помяните мое слово…

Вяло поломавшись еще минут пять, констебль согласился передать карточку инспектору.

А Скотланд-Ярд тут как тут, рассуждал Найджел, ожидая приглашения. Забавно вновь столкнуться с Блаунтом. Вспомнилась последняя встреча с добродушным над вид, однако жестким, как кремень, шотландцем. Тогда Найджел был Персеем в «Андромеде» Джорджии, а Блаунт едва не сыграл роль морского чудища. Дело было в Чаткомбе, где легендарный летчик Фергюс О’Брайен задал Найджелу самую сложную задачку в его карьере.

Когда другой, не столь говорливый полицейский проводил его к инспектору Блаунту, тот восседал за столом с видом банкира, который намерен строго спросить с клиента за чрезмерные траты.

Лысина, пенсне в золотой оправе, гладко выбритое лицо и неброский темный костюм свидетельствовали о респектабельности и такте. Внешне инспектор Блаунт совсем не походил на безжалостного борца с преступным миром, каким его знал Найджел. К счастью, инспектор обладал чувством юмора – не грубоватым шотландским юморком, а ироничным и суховатым, словно выдержанный херес.

– Весьма удивлен увидеть вас здесь, мистер Стрейнджуэйс, – сказал инспектор, вставая из-за стола и протягивая руку жестом римского папы. – Как поживает ваша жена?

– Благодарю вас. Она приехала со мной. Всем кланом. Налетели, словно стервятники.

Инспектор Блаунт позволил себе слегка прищуриться.

– Стервятники? Только не говорите мне, мистер Стрейнджуэйс, что вы снова в строю.

– Боюсь, что так.

– Вот уж не думал. И судя по вашему виду, вам есть что мне рассказать.

Найджел никогда не позволял любви к дешевым эффектам мешать делу, но оставить за собой последнее слово – в таком удовольствии он решительно не мог себе отказать.

– Итак, это убийство, – промолвил он. – Не какое-то дешевое самоубийство, а настоящее преступление.

– Самоубийцы, – заметил Блаунт слегка поучительным тоном, – обычно не глотают бутылки вместе с ядом.