Чума

По Жванецкому: «Говорят, у нас на заводе какая-то вредность. А мы и не замечаем. И ничего. И ничего. И ничего…».

«Прежде» жили деревушками в два-три двора. И то — мор каждое десятилетие.

Объясняю. Многократно. Про микробы. Показываю. «Туфельку» в микроскопе — всю затоптали-залапали. Регулярно пытаются поймать пятернёй перед объективом. Чтобы понадкусывать для достоверности.

Неврозы бывают.

— Как это? В капле воды такие звери? А я её пью?!

Некоторые и пить, и есть перестают. Вплоть до анорексии.

Лечим. Просфоры освящённые хорошо помогают. В сочетании, конечно, с добрым словом. Аггей временами срывается и начинает колотить особо упорных голодающих дароносицей по головам. Выкрикивая:

— Жри! Жри, сволочь, тело Христово!

По Аль-Капоне: «Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом».

Пистолета нет, но тяжёлый серебряный ковчежец для перенесения Святых Даров, в форме храма, тоже вполне убоен.

Другие, узнав о повсеместности распространения бактерий, начинают непрерывно стряхивать с себя «бесов». Пока по одному — ничего. Но когда двое-трое собираются…

— Не стряхивай своих чертей на меня!

Как-то Чимахай на такое нарвался. Так он ухватил стряхивальщиков за шивороты да притопил в реке. И принялся там прополаскивать, приговаривая нечто матерно-душеспасительное. Помогло. Что меня сильно удивило — все живы.

Был перекос в другую сторону. Эколог попался:

— А-а-а! Твари божьи неистребимы!

И — мордой в муравейник. Еле спасли.

* * *

Вам — мелочи, а мне тут — экзистенциалистически.

Народ русский живёт в согласии с миром. Землица, скотинка, речка, лесок… Птички, рыбки, зверушки… Мир божий. Благолепный и благоустроенный. И тут — микроб. Невидимое традиционно почитается бесовщиной. Которая — повсеместна! По каждому православному — так и скачет! Такое производит чрезвычайное потрясение мировоззрения и благорастворения. Отчего в душах людей святорусских возникают разнообразные… перкуссии, дисперсии и фрустрации.

От тех бесов в Полоцке хоть следы копыт видны были, а тут… Диаволы высших степеней.

«Умножающий познания — умножает печали» — Соломон прав. И про микробов — тоже.

* * *

Отторжение дезинфектантов, помимо общенародного мировоззрения — раз не вижу, значит нету, помимо религиозного привкуса: всякая тварь — божья и убивать её грех, а мор — наказание господне, и противиться воле всевышнего — грех великий, происходит ещё из-за техники безопасности. Которую аборигены постоянно нарушают. Отчего страдают, злобятся и пугаются.

— Нельзя брать голыми руками щелочи. Разъедают органическую ткань, образуют ожоги, рубцы. При попадании внутрь вызывают отравление, рвоту, понос с кровью, сильные боли, затруднённое мочеиспускание.

Совокупность описанных последствий, а особенно — последнее, приводит слушателей в панику.

«Я к тебе не подойду.
И ты ко мне не подходи!»

Дяди перепугались, к пшикалке (распылителю) и на версту не подходят. А дело кто делать будет?

Другая крайность:

— Чего?! Нельзя?! А нам пох…!

И сам себе в лицо в упор… Факеншит! Там же семьдесят градусов! Помимо химии…

Мда. Держим рядом слабый раствор уксусной кислоты для нейтрализации и ведро чистой воды для промывания.

«При переливании растворов нужно работать в очках».

Где вы видели русского крестьянина в очках? Или, к примеру, марийца из лесного кудо хоть бы в одном монокле? Сначала они не могут их надеть. Потом, стоит отвернуться, норовят снять. Мешают они им.

Я сам такой, я их понимаю. Но дело-то делать кто будет? Пока двое-трое не сожгут роговицу — не доходит.

«При соприкосновении едких щелочей с водой повышается температура, что может вызвать воспламенение органических веществ».

Здесь полегче: некоторые имеют опыт работы с известью, с гашением её. Или хоть слышали.

И всё равно:

— Дык… ну… горит… анбар… А с чего это бы? Банник шалит? Или овиннику хлебушка не покрошили?

Может, кто думает, что поташ — средство борьбы с брюшнотифозной палочкой? — Да, с ней, с усатой. Но куда важнее борьба с глупостью. Не микроба — человека.

— Что, милок, не послушал меня, снял очки? Промыли-подлечили-смазали? Свет божий видишь? Эт хорошо. Теперь ты мне должен. За лечение, кормление, содержание. Так что — в карьер. Да не бежать, а работать! Известняк колотить. Там не только очки — маску с лица день-деньской не снимешь. Как запомнишь накрепко, что меня слушаться надобно — выпущу. Ну, или сдохнешь.

Вы думаете — я злой? Я — не злой, я — лютый. Нарушитель дисциплины — общественной, технологической, санитарной — воспринимается мною как преступник. «Преступивший закон». Потенциальный убийца. Себя и окружающих. Наказание строится так, чтобы исключить повторение.

Понятно, что «гарантия неповторения» — только на плахе после топора. Но — жалко. Поэтому — вытесняю. Прежнее — новым. Муками их создавая в них же устойчивую «культурную традицию» точного следования установленным мною правилам.