d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

В шесть вечера уже смеркалось, хотя в других городах Америки к Хэллоуину еще светло и тепло. Однако в этом месте в конце октября было уже холодно, промозгло и темно. Елена шла домой через парк, собственно, как и всегда. Она не стала просить Тайлера довезти ее до дома — надо было подумать над его утренними словами, надо было подумать о своей вчерашней выходке, о том, что делать дальше. Конечно, Деймон вряд ли будет готов идти к примирению. Более того, зная его характер, Елена не сомневалась, что Сальваторе пошлет ее куда подальше при их следующей встрече. Но… Вся эта игра, весь этот счет — все напоминает какой-то сценарий для безумного и иррационального фильма.

На прощание Доберман бросил не очень лестные слова. Его взгляд и его эмоции говорили только об одном: уж лучше он пойдет на виселицу, чем пойдет на компромисс с Мальвиной. Гилберт мучали угрызения совести, но идей как наладить ситуацию не было. Конечно, внутренний голос, гордость кричали об одном: Сальваторе сам напросился на это. Он же первый решил начать вести этот треклятый счет. Но в то же время, другой голос, более тихий, шептал о том, что доля вины Елены тоже есть. Не стоило тогда кидать эти слова в парке про перегрызенные глотки. Может, Сальваторе бы и смирился с выбором своего друга, может быть, даже принял его. Не одобрил. Но принял.

А теперь вот все зашло дальше некуда. Жуткая и жгучая необратимость опаляла вены, душу и сердце. В мыслях отчаянно прогонялись возможные планы примирения, но они исчезали так же быстро, как и появлялись. Вряд ли можно что-то исправить.

Елена подходила к выходу парка, погруженная в свои мысли. Деймон Сальваторе не покидал ее сознания, а слова Тайлера Локвуда о любви отходили на второй план, постепенно теряя свою значимость. Ну, любит, и что? Отец вон тоже говорил, что любит, а в итоге бросил свою дочь с прикованной к постели матерью.

Любит. Слова ничего не значат в мире. Хотя вот слова Деймона о заклятых врагах, золоте, черноте, позолоте и ненависти весят намного больше. В их неотвратимости Елена не сомневается. Как не сомневается и в том, что Деймон вскоре нанесет удар, чтобы отыграться за этот спектакль.

Елена отчаялась еще больше: теперь она будет как на пороховой бочке. В ожидании нового сокрушительного взрыва. Может, еще более жестокого, чем предыдущий.

Девушка решила выкинуть из мыслей Деймона на какой-то момент. Ей стоит добраться до остановки и поехать домой. А уж потом думать, как все объяснить Тайлеру, стоит ли ему вообще рассказывать. Гилберт перестала смотреть себе под ноги, переведя взгляд на выход из парка.

И идти тоже перестала.

В голове пронеслась куча мыслей: сначала не очень приятные воспоминания, потом — вчерашняя надпись, потом — подстава Сальваторе, а теперь вот осознание неизбежности — гости из прошлого все той же сворой стояли у выхода, впирая в свою жертву свирепые и злые взгляды. У одного из них под глазам красовался очень некрасивый шрам. Жаль, что Деймон не выбил ему этот глаз!

Деймон! Вот судьба и отомстила за вчерашнюю выходку. Теперь-то он вряд ли появится.

Елена сглотнула, медленно оглядывая всех, с ужасом осознавая, что в парке никого нет. Со дня на день праздники — все готовятся.

— Получила наше послание, красавица? А видеть нас — рада?

Она не помнила, что было раньше — мысль или действие. Она помнила только то, что ринулась вглубь парка, совершенно не взвешивая никаких аргументов и ничего не обдумывая.

Она бежала, оглядывалась; с ужасом видя, что за ней все еще гонятся, мчала вперед еще быстрее. Сердце ее готово было вот-вот вырваться, так сильно оно билось, а слезы уже опаляли солью кожу лица. Елена боялась теперь еще сильнее, чем боялась Деймона. Тот хоть и ублюдок, но мстит морально, а не физически, да и сексуально озабоченным его не назовешь. А тут!

Под ногами мялись гнилые листья. Сапоги промокали, напитываясь влагой грязных луж. Деревья стали казаться выше и мощнее, будто они были заодно с этим ублюдками, у которых в штанах что-то зачесалось. Елена оглянулась еще раз, убедившись, что бежит она медленно, что ее вот-вот схватят, и тогда уже пиши пропало. Она в мыслях не могла сосредоточиться ни на чем: не могла придумать план своего спасения, не могла сконцентрироваться на том, куда бы бежать и у кого просить помощи. Она лишь мчала вперед, ведомая страхом и инстинктом самосохранения, углубляясь в чащу парка. Было бы здорово, если бы это был Тайлер. Ну, как в первую их встречу. Но Локвуда рядом не было. Деймон же больше не придет. Придется самой выкручиваться.

Девушка обернулась, чтобы посмотреть страху в глаза, но в это время зацепилась за выступающий корень дерева и с криком рухнула на землю, в объятия осенней гнили и холодного асфальта. Шатенка уперлась руками в землю, чтобы подняться, но кто-то схватил за ноги, рывком переворачивая девушку на спину.

Елена узнала его. Он был единственным, кого Доберман не тронул.